— Глаз, стреляй! — раздался крик Факела.
Барышня стремительно умчалась вверх. Не вставая с земли, я поднял винтовку, одновременно скосив глаз на предмет: где там Факел? Не накроет ли меня заодно с горгульей из огнемета? Факел топал ко мне. Горгулья метнулась в сторону. Я попытался взять ее на прицел. Горгулья заплясала в воздухе.
— Да чтоб тебя, — прошептал я.
— Эта вещь принадлежала моему отцу! — крикнула сверху барышня своим человеческим голосом. — Откуда она у вас?!
— Ваш отец погиб в бою! — крикнул в ответ я; и, если отбросить детали, это было чистой правдой. — Его убили бесы!
— Как глупо с его стороны, — громко прошипела барышня.
— Он защищал вас от нечисти! — снова крикнул я. — А вы присоединились к ним!
— Мы сами по себе! — донесся с неба объединенный голос. — Мы свободны!
Я торопливо поймал левое крыло в прицел, и выстрелил. Горгулья, словно предчувствуя опасность, в последний миг метнулась вправо. Я передернул затвор. Горгулья взмыла ввысь, и скрылась за тучами. Остался лишь ее смех, по-человечески звонкий. Затем пропал и он.
Факел подошел ко мне и протянул руку. Я поднялся на ноги. В облаках промелькнул силуэт горгульи, но так быстро, что я не успел разобрать — была ли это Ольга Львовна или какая-то другая тварь.
— Я хотел спасти ее, — сказал я.
— Да, я так и понял, — отозвался Факел. — Ладан, да?
Запах еще висел в воздухе.
— Так точно, — сказал я, заглядывая в ладанку.
Мне удалось не растерять ее содержимое. Я закрыл крышку и защелкнул застежку. Защелкивалась она тяжело.
— Интересное решение, — сказал Факел. — Но не сработало бы.
— Почему? Бесов от ладана еще как корежит.
Одно время его даже хотели использовать для защиты наших позиций. Однако бесы лишь отпугивались, а когда ладан заканчивался — а заканчивался он слишком быстро — они всегда возвращались.
— Ольга Львовна была одержима не бесом, — напомнил Факел. — Но ты не переживай. С бесом бы тоже не сработало.
Умеет он утешить.
— Нет, — продолжал Факел. — У нас, к сожалению, есть только одна возможность спасти одержимого.
Так всё-таки есть!
— И какая же? — спросил я.
— Убить его, — ответил Факел. — Или ее. До того, как она полностью обратится. Нечисть отправит ее душу прямиком в ад, а вот если мы успеем ее убить, то ее душа попадет на суд к Господу. Он милостив. Авось и простит.
Я только хмыкнул. Тихо и печально.
— Буду молиться, чтобы Господь послал нам шанс спасти ее, — добавил Факел. — А здесь нам больше делать нечего.
Выглядело так, будто он прав. Горгульи проносились в небесах, даже не снижая скорости. Должно быть, сюда они наведывались только проверить, как дела у нового члена стаи. Мы с Факелом интереса у них не вызвали. Впрочем, это вовсе не означало, что нам имело смысл торчать здесь на виду у всех пролетающих мимо тварей. В конце концов, наш налет на гнездо тоже планировался как сюрприз.
— Как думаешь, — спросил я, когда мы вновь зашагали под сенью деревьев. — Зачем она вызвала инквизицию, если уже была одержимой?
Факел пожал плечами.
— Причин может быть много, — неспешно произнес он. — Возможно, она хотела насолить здешней нечисти. Или рассчитывала отвести от себя подозрения. Я ведь чувствовал, что с ней что-то не так, но тоже подумал: раз она сама нас вызвала, значит, ошибся. А ведь должен был сообразить, что полицейский чин — не какой-то там беженец. Его пропажа непременно привела бы к расследованию.
— Еще пара дней, и всем было бы не до него, — возразил я.
— Ольгу Львовну могли не посвящать в сроки операции, — ответил на это Факел. — Горгульи ведь сами по себе. Свободны. Пока не придет демон и не прикажет, что им делать, — последнюю фразу он проворчал, а затем покачал головой, поражаясь легковерию барышни. — Ох, Ольга Львовна, Ольга Львовна. Свободная и никому не нужная — это всё-таки разные вещи. Понимать надо! Вот выбросит ее эта горгулья в ад, будет ей свобода, — он снова покачал головой, и хмуро добавил: — Да и мы тоже хороши! Упустили.
— Упустил ее я, — поправил я его, отодвигая ветку с пути.