На березе задорно стрекотала сорока. Небось рассказывала всему лесу о последних событиях. Трава под березой была заметно примята. Бородатый, что ли, на дерево хотел влезть? Я глянул вверх. Да нет, в такой кроне не спрячешься. На всякий случай я всё же обошел дерево по кругу, и окончательно уверился, что никого, кроме одинокой сороки, на этом дереве нет. Букашки не в счет.
От намеченной мною линии смятая трава уходила немного вправо, к реке. Логично. Я бы и сам на месте бородатого в камыши подался. И есть где спрятаться, и ветер, шурша камышами, скроет осторожное движение. Однако, шагая дальше, я положил себе за правило поглядывать не только по сторонам, но и вверх. Это меня немного замедлило, хотя я и тратил время только на те деревья по пути, на которые и сам бы влез без посторонней помощи. Таковых тут хватало.
На берег я вышел вроде бы там, где надо. Заросли тут были богатые. Вначале ряд ивняка вдоль по берегу, а за ним — стеной камыши. Чуть было не подумал: сплошной стеной, ан нет — виднелся там узенький проход.
Я подошел ближе и разглядел столь же узенький, в одну досточку, мостик, уходящий сквозь камыши. Ветка ивы на входе была сломана и завернута внутрь. Слом был совсем свежий. Я задумался. Если у бородатого в камышах была спрятана лодка, надо поспешить, пока он не отчалил. А если он поджидал меня в зарослях с ножом — спешить как раз было бы нежелательно. И как угадать?
— Кар! — раздалось сверху.
Я вздрогнул и рефлекторно вскинул винтовку на звук. Напротив прохода рос ясень. На его нижней ветке сидела ворона. Больше никого не наблюдалось.
— Раскаркалась, — проворчал я, опуская винтовку.
Ворона снова крикнула во все горло. Мол, да, взяла и раскаркалась. У нас в лесу свобода слова и нечего тут из себя городского жандарма строить!
Я сплюнул и снова обернулся к проходу. Эта сломанная веточка мне категорически не нравилась. Было в ней что-то нарочитое. Она словно бы зазывала меня, да только не говорила — куда.
— Ну уж нет, — прошептал я.
Держа оружие наготове, я медленно двинулся вдоль зарослей по течению реки. Всё-таки удирать на лодке много легче вниз по течению, чем вверх. Один раз мне даже показалось, будто бы я услышал плеск, но это с равным успехом могла быть и рыба. Через заросли ничего толком не видать, и я стал забираться повыше. Успел сделать буквально пару шагов, и увидел бородатого.
Он, хитрец такой, вообще в заросли не полез, а пробежал мимо и затаился. Пока я бы его в камышах искал, бородатый тихонечко отошел бы подальше, и только его и видели. А тут я сам на него вышел. То есть, не совсем вышел, но вышел бы, если бы он оставался на месте. Бородатый, небось, вообразил, что я его просчитал, и рванул прочь, а на лесном фоне его светлая одежка — словно большое белое пятно. Глаз в него вцепился сразу.
Я выстрелил. Подстрелил березку. Бородатый успел нырнуть за нее. Я рванул за ним. Бородатый скакал по здешним буеракам как сайгак. Я быстро начал отставать. Остановившись, я снова выстрелил, но он как почуял и в самый момент выстрела метнулся вправо. Там росло раскидистое дерево. Бородатый скрылся за ним и пропал из виду. Когда я добежал до дерева, его уже нигде не было видно. На дереве — тоже, да и не влез бы он туда незаметно.
Метнувшись туда-сюда, я вынужден был признать — ушел, зараза. И следов на этот раз никаких не оставил.
— Да чтоб тебя, — проворчал я, и побрел обратно.
Для очистки совести проверил-таки мосточек. Тот вел через камыши к чистой воде и там заканчивался. Ни лодки, ни хотя бы столбика, к которому ее привязать можно, здесь не наблюдалось. А течение тут было сильное.
Опустившись на колено, я зачерпнул воды и умыл лицо. Водичка была прохладная. Самое то что надо. Я смыл пот и зашагал к берегу. На берегу стоял Факел.
— Я слышал выстрелы, — сказал он, едва я вышел из ивняка.
Я помотал головой.
— Промазал.
— Бывает, — без всякого осуждения в голосе произнес Факел. — Он уплыл?
— Нет, куда-то туда убёг, — я махнул рукой в ту сторону, где последний раз видел бородатого. — Тут просто мосток к воде. Проверил на всякий случай.
— Это ты правильно поступил, — сказал Факел. — Странное место для мостка. Далековато от жилища.
— Да, может, просто какой-нибудь рыбак оборудовал себе местечко подальше от людей. Тут тихо и спокойно.
И наверняка неподотчетно, что в наше время строго учета провизии тоже немаловажно. Фактически, это то же браконьерство, но на рыбалку власти обычно смотрели сквозь пальцы, если рыбаки не наглели с сетями.