Сергей пытался вспомнить что-то доброе, сделанное им от души, но так ничего и не вспомнил. Не было такого на его памяти, даже тогда, когда приезжал в гости. Последние годы прибывал с семьёй на машине, привозил полведра семечек, сала полкило, пряников полкило и пустой молочный бидон на сорок литров, подгадывал так, чтобы попасть в то время, когда качают мёд на пасеке. День-два побудет в конце отпуска, а остальное время проводил на море. Уедет с бидоном мёда и нет его до следующего лета. И продолжалось это до 2014 года, когда прошла у них революция, а потом переворот, после которого начались события в Крыму, на Донбассе. Тогда и вовсе он пропал, и его семья пропала. Только и сообщила его жена в апреле 2022 года о гибели Олега в Мариуполе, а когда совсем недавно о гибели сына Игоря сообщила ‒ то все концы оказались обрубленными. И вот теперь живёт в Выселках Фёдор Сергеевич, ходит на могилку жены, и голову ему прислонить не к кому, если и второй сын уехал воевать.
Медленно погрузившись в мысли, Земляков не сразу освободился от них, поглядывая на посапывающего Жуликова. Тот начал иногда всхрапывать, но будить его пока Сергей не решался, понимая, что не привык парень к армейским условиям, многое для него пугающе непривычно. Вот тоже бедолага. Поддался на провокацию, и какая-то тварь теперь хихикает в кулачок, потирает потные ладошки. И взглянув на спящего товарища, выделявшегося белым пластырем на щеке, подумал: «Удачи тебе и ещё раз удачи! ‒ И добавил, вспомнив Макарикова: ‒ И благоразумия!».
Сам он прилёг в середине ночи, передав тепловизор Максиму, когда окончательно разукрасилось звёздное небо, от которого даже соловьи приумолкли, и немного поспал до того предрассветного часа, когда за селом раздалось урчание моторов, и Жуликов слегка толкнул в бок:
‒ БМП идут!
Вскоре по селу начало раздаваться «Волна» ‒ «Берег» ‒ это сержанты снимали караулы, направляя их к южной околице, где они до поры до времени сосредоточились, объединившись с пополнением, а сержанты перешли в подчинение к вновь прибывшему лейтенанту Харуку ‒ молодому, высокому, жилистому, с узкими прищуренными глазами непонятного цвета. Вскоре двинулись и две машины БМП, и под их прикрытием, когда с российской стороны началась артподготовка по деревне, пользуясь предрассветными сумерками, под её отвлекающим огнём они метров на пятьсот выдвинулись к крайним дворам Мокни, а когда артподготовка закончилась, то в дело вступили БМП, огнём из пушек заставляя противника не высовываться. Боевые машины продолжали вести огонь по заданным секторам, а в это время бойцы группами по трое чуть ли не бегом достигли линии окопов и открыли упреждающий огонь, когда машины прекратили обстрел и начали отходить.
Противники, видно, не ожидали такого стремительного прорыва, отстреливаясь, они выскакивали из блиндажей, через дворы и огороды отступали в глубь деревни и уже оттуда, используя укрытия, начали отстреливаться, но к этому времени окопы была заняты российскими бойцами, а второй линии у противника не существовало.