‒ Дьяченко, мы вас и не удерживаем. Если есть желание уйти к своим ‒ скатертью дорога. За деревней ваши окапываются, перед деревней чистое поле, так что берите в руки белый флаг ‒ и к ним навстречу.
‒ Где же найти такой флаг?
‒ Наволочку к палке привяжите, ребята наши помогут. Лады?
‒ И что же, всё добро придётся оставить?
‒ Это уж сами выбирайте: либо погибать под обстрелами, либо спасаться у своих.
‒ Что же делать… ‒ сдержанно вздохнула она, умело скрывая радость.
‒ Помогите ей смастерить «флаг» и проводите до околицы! ‒ приказал лейтенант подвернувшемуся бойцу.
‒ Зря вы её отпускаете. В лесополосе не поймут вашего жеста. За нашу посчитают, хотя и говорила она по-украински. Они все, когда надо, прикидываются хохлами, а когда надо ‒ все по-русски лопочут лучше нашего.
‒ И что же мне с ней надо было делать?
‒ Вам виднее… ‒ хмыкнул Силантьев. Он был явно недоволен поведением лейтенанта, хотя спорить и доказывать ничего не стал, а Харук знал: прикажи он ему замолчать ‒ сразу замолчит и сделает невинный вид.
А это более всего не понравилось лейтенанту.
42
Когда Марьяна в сопровождении бойца ушла, Харук собрал сержантов и прямо сказал им:
‒ Готовьтесь к атаке. По данным воздушной разведки, нацисты окапываются вдоль лесополосы, к ним прибывает подкрепление, так что у нас будет весело.
‒ Но и нам есть чем ответить, ‒ сказал Силантьев, ‒ три АГСа подвезли.
‒ Это ли мне не знать, сержант, ‒ сказал Харук, интонацией напомнив о необходимой субординации.
‒ Сейчас их заглубляем, маскируем ‒ очень вовремя их доставили, в ближнем бою очень эффективны, ‒ продолжал гнуть своё Силантьев.
‒ Приказываю окопаться, пока есть время, ‒ твёрдо сказал Харук, не обращая внимания на Силантьева. ‒ Пригодятся окопы в дальнейшем или не пригодятся ‒ это другой вопрос. Но уж лучше, чтобы не пригодились, но, думаю, что этого не случится, если перед нами село Перевалово, и противнику не с руки оставлять подступы к нему открытыми. Так что ‒ за работу.
В оставленных блиндажах и окопах, в ближайших дворах набрали лопат, кое у кого имелись и сапёрные лопатки, и выдвинулись на противоположную окраину, за которой примерно в километре зеленела лесопосадка. Не забывали и о флангах. А если учесть, что с севера окопы уже имелись, да с блиндажами, то вскоре деревня будет похожа на мини-крепость. Как уж будут выглядеть окопы на самом деле ‒ бог весть, но при любой атаке или налёте будет хоть какое-то спасение.
Земляков копал вместе со всеми, и ему, и всем хорошо была видна Марьяна, шагавшая к лесополосе и размахивавшая древком с «флагом». Шла, несмотря на годы, шустро, чуть ли не бежала от чем-то не понравившихся российских солдат, в какой-то момент она остановилась, чтобы поправить сбившийся стяг, и в этот момент из лесополосы прозвучал одиночный выстрел снайперской винтовки. Марьяна упала на луговину, некоторое время удерживая стяг в руках, но очень скоро он опустился.
Многие из бойцов безмолвно наблюдали за этой картиной, пока кто-то не сказал:
‒ Ну, и звери!
Сержант Силантьев напомнил:
‒ Лишний раз убедились, с кем мы имеем дело.
Никто более не стал комментировать: молча копали и копали. Когда появился лейтенант Харук, Силантьев сказал ему:
‒ Зря мы отправили женщину. Её свои же застрелили, чтобы, видимо, под ногами не мешалась.
‒ А что с ней было делать? Это её выбор.
‒ Так ведь всё равно жалко.
‒ Сержант, давайте оставим этот разговор. Нам посылают подкрепление и, думаю, это неспроста. Командование не желает оставлять эту деревню, расположенную весьма удачно: на возвышенности, ручей в низине. Видимо, здесь готовится остриё для дальнейшего наступления на Перевалово.
‒ В любом случае по-нашему не будет. Наше дело исполнять приказы, а то, что помощь прибудет, это и к лучшему. Как говорится: двое-трое ‒ не как один, сани отнимут ‒ мы лошадь не дадим. Тогда вместе с окопами надо и блиндажи строить, пока дроны не расчухали наши замыслы. Они всегда появляются там, где возникают люди.
‒ Это предусмотрено. Пришлют несколько дробовиков. Выявите, кто из бойцов знаком с охотой, вот пускай здесь поохотятся.
Подкрепление прибыло среди белого дня на нескольких «Уралах», но остановились они не у самой деревни, а на отдалении и вразнобой, чтобы меньше привлекать внимание. И бойцы, поспешно десантировавшись с машин, проникали в деревню не гурьбой, а мелкими группами. Не прошло и получаса, как все они приступили к рытью окопов, устройству блиндажей. А чтобы защититься от активировавшихся дронов, по периметру расставили стрелков с охотничьими ружьями, и те вскоре начали их использовать, когда слишком наглые дроны стремились подлетать к бойцам на опасную для них близость. Когда сбили несколько, они поднялись выше, но и там их доставали ружейной картечью, из автоматов. Так что на их количество ответили своим количеством, и у них сразу пропала наглость, обычная при свободном поиске, когда они настигают одинокую машину или человека и начинают потешаться. А здесь дали по зубам, и они врассыпную.