Ещё до подписания контракта Земляков знал из телевизора, что творится на Донбассе и не только. Сколько там разрушений, погибших и раненых с обеих сторон, посмотришь на иные города и посёлки ‒ в хлам всё разбито, жителей почти не осталось, а какие не смогли вовремя уехать ‒ ютились в подвалах, погребах ‒ кто где. И были это в основном пенсионеры, у которых ни сил, ни желания не осталось куда-то ехать ‒ положились на Господа. Многие из них погибли от рук нацистов, пропали без вести, угнаны дальше на Украину. Оторопь брала даже от телевизионных картинок, когда же увидел всё своими глазами, даже слов не нашлось, чтобы обсудить с Медведевым положение, в какое они попали. Мрачная картина.
Правда, это состояние угнетало их лишь в первые часы пребывания на передовой, где они быстро словно пропитывались запахами и звуками войны и усваивали её порядки. Сержант, под командование которого они попали, первым делом щеголевато и браво представился:
‒ Сержант Силантьев ‒ ваш непосредственный командир! ‒ И спросил: ‒ Ранее приходилось бывать на СВО?
‒ Мы ‒ первоходки! ‒ нашёлся Земляков.
‒ В армии-то хотя бы служили?
‒ А как же… Всё в военном билете указано. Я ‒ разведчик спецназа, Медведь ‒ АГС таскал.
‒ Это кто?
‒ Да вот же рядом стоит, Медведев!
‒ Вот и называйте его «рядовой Медведев»!
‒ Я же на военный лад перешёл. «Медведь» ‒ это его позывной. Ничего обидного, всё по-военному.
‒ А вы-то тогда кто?
‒ Да у вас записано. «Земляк» я… По мне разве не видно? А по военному билету Земляков.
‒ Принято! Уж кого-кого, а вас теперь навсегда запомню.
‒ У вас-то какой позывной?
‒ «Ярик»… Ярославом меня зовут.
‒ Замётано… Когда начнём?
‒ Не спешите, ребята. Успеете, навоюетесь. Как бы сегодня после обеда они не ломанулись.
‒ Это дело! ‒ вставил свои три копейки Михаил и крякнул от удовольствия. ‒ Давно этого момента ждём.
Сержант ушёл, а они продолжили шуровать лопатами, поправляя осыпавшийся в оттепели и от обстрелов окоп.
‒ Ты это, Мишка-медведь, не копай глубоко, а то меня при случае землёй засыплет ‒ не успею выскочить.
‒ А что мне прикажешь делать?
‒ Ямку себе выкопай и торчи в ней.
‒ В ней же вода копится.
‒ А кирзачи у тебя для чего?!
Земляков не успел договорить, услышав свист мины, крикнул:
‒ Пулей в блиндаж…
Медведев никак не отозвался, но команду Землякова выполнил ‒ следом за ним нырнул в укрытие. Сел на низкий топчан, нахохлился, ни на кого не смотрит.
‒ Ты чего сегодня такой? ‒ спросил Сергей.
‒ Я всегда такой… Веселиться и трепать языком не из-за чего.
‒ Ты о чём-то всё думаешь и думаешь…
‒ Есть о ком, ‒ не открылся Медведев и уткнулся в ладони, будто заплакал.
‒ Ты чего это, ‒ тряхнул его за плечо Земляков. ‒ Если на душе тяжело, так откройся, сразу полегчает.
Но тот ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул и Земляков отстал, повернулся к другому бойцу из старожилов, по возрасту моложе их и природным румянцем выделявшемуся среди остальных, спросил у него:
‒ И долго так будем сидеть?
‒ Сиди, парень, успеешь ещё навоюешься.
Его слова перекрыл шипящий прилёт снаряда, упавшего в стороне, и боец ухмыльнулся:
‒ Вот я и сглазил.
‒ И долго они будут так работать? ‒ спросил Земляков.
‒ Это смотря сколько снарядов у них. Бывает, один-два шмальнут, а бывает и десяток не пожалеют. Как арта утихнет, так они в атаку пойдут. Упрямые до невозможности. Всякий раз по зубам получают, но вновь и вновь прутся в наступ. Упёртые, одним словом, их не исправишь.
‒ Как тебя зовут-то? ‒ неожиданно спросил Земляков. ‒ Я ‒ Сергей! Давно здесь воюешь?
‒ Владимир Громов! ‒ подал тот руку. ‒ Под Суджей почти с октября, а вообще-то наш полк перебросили из Харьковской области в августе, когда случился прорыв нацистов на нашу территорию под Суджу. Полк новый, год назад сформированный в Карелии, чтобы, в случае чего защищаться от финнов и вообще от НАТО, но пока мы здесь нужнее. А вы вновь прибывшие?