‒ А что похожи?
‒ А то… Ремни-то на боку ведь.
‒ Это да, это есть, ‒ улыбнулся Земляков. ‒ С этим не поспоришь. Вот такие мы, рязанцы ‒ древние воины.
В этот момент прозвучала команда «К бою!», болтать сразу перестали, вскочили с топчана, поправили броники, рюкзаки, разгрузки с магазинами. Михаил ломанулся в окопы одним из первых, спросил у Владимира:
‒ Где они?
‒ Смотри вперёд ‒ увидишь! Метров пока пятьсот до них.
Пригляделся Михаил, и действительно увидел серые согбенные фигурки, по двое, по трое зигзагами двигавшиеся навстречу. Сергей тоже их заметил, привстав на уступ, который оставил специально для себя, глянул на Медведева:
‒ Видишь!
‒ Вижу, вижу ‒ не слепой… ‒ и открыл огонь.
‒ Ну, чего ты молотишь попусту. Поближе подпустим, тогда уж наверняка. А то в белый свет, как в копеечку. Думай, голова!
Медведев ничего не ответил, следил сквозь прицел за наступающими, иногда, словно для проверки глазомера, опустив автомат, шептал:
‒ Ближе, ближе… ‒ И похож был в этот момент на одержимого человека, и так увлёкся, что едва услышал окрик Землякова.
До наступавших осталось метров двести, когда в их сторону прозвучала первая короткая очередь, а за ней вторая, третья… Наступавшие залегли. Разделось несколько выстрелов из гранатомётов с их стороны. Наши ответили тем же. Когда стрелять перестали, наступавшие медленно, будто из-под палки поднялись, стреляя на ходу, продолжили наступление. Наши открыли встречный огонь. Было заметно, как некоторые нацисты падали, будто спотыкались, в коротком затишье было слышно, как они что-то кричали, и в ответ наши поднялись из окопов, когда прозвучала команда «В атаку!», и бросились им навстречу. И они сразу развернулись, пустились наутёк, вихляя на ходу из стороны в стороны, некоторые успевали поднимать руки вверх.
Медведев наступал впереди всех, Земляков за ним еле успевал, вдруг тот оглянулся и что-то крикнул, Сергей заметил, какое у него злое выражение лица. Наверное, и у других лица были далеко не благодушными, но у Михаила оно показалось особенно яростным, даже зверским. Он менял магазин за магазином, и Сергей заметил, что все выстрелы у него были точными. Причём, стрелял не целясь, запомнилось, как одного скосил. Тот был то ли ранен, то ли ногу вывихнул, но отстал от своих, повернулся в полкорпуса и, продолжая скакать, пытался отстреливаться, но Медведев, догоняя его, короткой очередью скосил метров с тридцати. А когда тот ткнулся лицом в заснеженную луговину, подбежал, остановился около него и перекрестился.
Земляков на секунду задержался и, глянув на Медведева, на его опущенную голову, крикнул:
‒ Некогда сопли жевать. Вперёд!
Михаил никак не отреагировал, но через малое время, будто пришёл в себя от вспыхнувших чувств, и продолжил наступление вместе со всеми до той поры, пока перед ними не начали шлёпаться мины, срубая спасавшихся бегством.
Когда отходили на свои позиции, сержант Силантьев заметил, что один боец из вновь прибывших хромает и побледнел то ли от боли, то ли от испуга.
‒ Что с тобой? ‒ спросил Ярик.
‒ Ранен, наверное…
‒ Не наверное, а точно ранен ‒ вон кровь из берца сочится. След кровавый на снегу. Когда тебя угораздило?
‒ Не знаю, вместе со всеми в наступление бежал.
‒ Так и голову потеряешь, не заметишь, ‒ укорил сержант и крикнул в рацию: ‒ Санинструктора на передок! У нас трёхсотый! ‒ сержант достал шприц, пояснил: ‒ Обезболивающий укол сделаю.
Раненого бойца подхватили, несли до окопов и осторожно опустили в блиндаже. Срезали шнурок, начали снимать берц, а из него кровь хлынула.
‒ Срочно жгут! ‒ крикнул сержант и пытался рукой пережать нижнюю часть голени. Когда кто-то подал жгут, он сам перехлестнул его, и кровь почти остановилась, а если и стекала, то лишь отдельными каплями сочилась на земляной пол.
‒ Думал, что на мину наступил! ‒ удивился сержант. ‒ Но нет ‒ носок целый. Значит, какую-то мелкую артерию осколок зацепил или пуля пробила ногу, ‒ предположил он.
Когда срезал носок, то чуть ли не радостно оповестил:
‒ Верно я сказал: пуля прошла ногу у ахиллова сухожилия, но само сухожилие, кажется, не затронула.
Обложив рану тампонами, он забинтовал ступню, поудобнее устроил раненого, снял с него рюкзак, броник, отстегнул магазин у автомата, щёлкнул затвором, выгоняя патрон, и, положив оружие отдельно, спросил:
‒ Документы при себе?
‒ В куртке, во внутреннем кармане.
‒ Тогда лежи, ждём транспорт.
Вскоре прибыла санитарная «буханка», остановилась за домом с разбитой крышей и, пригнувшись, хотя близко выстрелов не было слышно, санитар побежал в блиндаж. Осмотрел раненого, проверил ступню, слегка попросив пошевелить ею, и знающе и даже слегка весело сказал: