‒ Ну что, за сказанное надо выпить. Просветил так уж просветил, на всю жизнь наука. Спасибо, Валера, дорогой свояк. Не каждый брат способен на такую помощь. Выпьем за это! ‒ сказал Земляков и налил по третьей.
Когда выпили, Валерий добавил:
‒ И это ещё не всё. Могу порадовать, что семена районированные, обработаны ядохимикатами от возможных вредителей ‒ всё по уму. Так что осталось дождаться всходов, потом колошения, а потом и уборки. Сейчас для семян главное напитаться влагой и прорасти… Ты надолго приехал?
‒ На месяц.
‒ Вот и прекрасно. Когда будешь уезжать, поле не узнаешь от всходов.
Они ещё долго говорили, и Земляков смотрел на свояка и радовался ему. Вот уж действительно свояк. Только свой, родной человек может так помогать другому человеку. И пусть пришлось нанимать людей, ну а как иначе. Но нанять одно, а необходимо всё организовать, подготовить, подгадать с погодой. Много тонкостей, о всех сразу и не вспомнишь. «А я, нехороший человек, сомневался, ‒ подумал Земляков. ‒ А зря. Вот бы все такими были, как Валера!».
29
Следующее утро ‒ субботнее. Просыпаться никто не спешил, а Сергей так и вовсе разоспался. И никто ‒ ни жена, ни сын ‒ не тревожили его сон, закрыли дверь, и он проспал почти до обеда. Спал бы и больше, но закашлялся и долго не мог отдышаться. Придя в себя, он по-барски развалился на постели и впервые за много недель никуда не спешил, никто не давал команд ‒ какая же это благодать. Лежал бы и лежал, но совесть заела. «Вставай, Земляков! ‒ приказал он себе. ‒ Пора в баню собираться!».
О бане он мечтал давно, ещё с того дня, когда в первый день по-настоящему пропотел в трубе, когда бельё и одежда прилипали к телу. Потом это сделалось привычным ощущением, но нельзя до конца привыкнуть к отвратительному неудобству. Позже, в больнице, побывав в душе, смыл с себя тонну пота, копоти и грязи, сделалось полегче, но всё равно оставалось ощущение брезгливости. И вчерашний вечерний душ не помог. Теперь только баня. Поэтому взял телефон и позвонил отцу.
‒ Фёдор Сергеевич! Звоню, как вчера договаривались. Кто-то баню обещал приготовить.
‒ Всё готово: и дрова, и вода, ‒ отозвался отец. ‒ Дай только сигнал.
‒ Даю. Сейчас у нас половина двенадцатого. Часом к двум подъедем с Григорием.
‒ Машина-то заводится?
‒ Григорий говорил, что время от времени заряжал аккумулятор. Даже, в нарушение закона, катался около дома, чего я совершенно не приветствую, если сын пока несовершеннолетний. Так что, думаю, доберёмся.
‒ Лады. Жду!
Село Выселки ‒ родное для Землякова. Здесь он родился, окончил восьмилетку. Потом был колледж, армия, демобилизовавшись, вернулся на родину, устроился в Степном в ремонтной конторе слесарем, познакомился с Екатериной, а вскоре они поженились, и Земляков перебрался к жене. Жили в ту пору тесно: их двое, родители жены, да младшая сестра Екатерины ‒ Маринка. А вскоре и Григорий родился ‒ совсем весело стало. Но на их счастье Маринка вскоре поступила в университет, а когда, отучившись, вернулась в посёлок, то заняла хорошую должность в администрации, познакомилась там с Валерой и тоже вышла замуж. Как молодым специалистам им выделили грант, они купили трёхкомнатную квартиру в многоэтажке, забрали к себе родителей Марины, чтобы те помогали воспитывать родившегося Женьку. Всем работа нашлась. Мать Марины тогда уволилась, суетилась по дому, внука обихаживала, а когда он дорос до детсадовского возраста, она вернулась на работу и жила с мужем в старой квартире. Муж по-прежнему работал в отделе капитального строительства, хотя какое там строительство, если за последние годы в посёлке построили лишь два трёхэтажных жилых здания для переселенцев из ветхого жилья.
Отец же Землякова после смерти жены так и остался доживать в Выселках, хотя Екатерина и Сергей звали к себе. Он по-настоящему занялся пчёлами, которых всю жизнь водил. На пенсии же, когда прибавилось свободного времени, только ими и занимался, и жил при них даже зимой, остерегаясь оставлять ульи без присмотра. Хотя на зиму убирал их в омшаник, держал под замком, но мало ли лихих людей, которых никакие замки не остановят. А так всё под приглядом. И собачка в помощь ‒ голос подаст, если чужаки появятся. Вот и сейчас Пчёлка облаяла подъезжающую «Ниву», но увидев Сергея и его сына, льстиво завиляла хвостом. Сергей знал, что собачка любит варёную колбасу, поэтому выложил ей в миску несколько ломтей, и та забыла обо всём на свете.
Вышел отец: ростом с Сергея, чисто выбритый, седые волосы коротко подстрижены, и Сергей знал, что отец сам себя стрижёт машинкой наголо. Поздоровались, обнялись.