— Ты должен стать моим спасителем? — огрызнулся он. — И какое право ты имеешь судить меня?
— Покайся в прошлых грехах, признай ошибочным путь вашего Лютера, и твое спасение получится быстрым, — произнес Борей, не обращая внимания на презрение Астеляна.
— А если я этого не сделаю? — поинтересовался Астелян.
— Тогда твое спасение будет долгим и трудным. — Борей многозначительно глянул в сторону полки, на которой лежали лезвия, щипцы и клейма.
— Значит, Темные Ангелы забыли прежнюю славу и выродились в варваров и палачей? — Астелян сплюнул. — Темные Ангелы были воинами, блестящими рыцарями битвы. И все же, прячась в здешней тени, они сами сделались тенью.
— Так ты не раскаиваешься в своих поступках? — снова спросил Борей.
Лицо его выражало решимость, в голосе проскользнул гнев.
— Я не совершил ничего плохого. Я отказываюсь отвечать на твои претензии и не признаю за тобой права обвинять меня.
— Очень хорошо, тогда постараемся снять бремя с твоей души, — заявил Борей, снова бросив взгляд на орудия пытки. — Если ты не покаешься добровольно и не заслужишь тем самым легкую смерть, нам придется изгнать грех из твоей души путем боли и страдания. Выбор за тобой.
— Никому из вас не удастся снять груз, который я на себя взвалил, — заявил Астелян. — Никому в этой комнате я и пальцем не дам себя тронуть, так что применяйте силу, если хотите.
— А вот это твой последний просчет. — Борей мрачно усмехнулся и подал знак одному из Темных Ангелов. — Брат-библиарий Самиил быстро все поправит.
Космодесантник откинул свой капюшон и открыл темное, обветренное лицо. Татуировка над правой бровью имела вид крылатого меча с навершием в форме глаза. Выбритую, как и у других, кожу головы испещряли крестообразные шрамы и следы ожогов. В глазах Самиила что-то шевельнулось. Астеляну понадобилось время, чтобы понять — это движение создавали крошечные искры психической силы.
Астелян шагнул к Борею, занося кулак для удара.
— Арканатум Энергис!
Самиил словно выплюнул эти слова. Синие молнии выскочили из пальцев псайкера и ударили Астеляна в грудь, швырнули его через всю комнату и припечатали о стену. Древний камень раскололся, и Астелян скривился от боли. Голубоватые искры плясали на его броне в течение нескольких ударов сердца — как раз столько понадобилось, чтобы подняться на ноги.
— И вы называете меня предателем, вы, допустившие колдуна в свои ряды! — проворчал Астелян сквозь зубы, с отвращением глядя на Борея.
— Молчать! — рявкнул Самиил.
Его голос пронзил разум и сокрушил чувства точно так же, как психический удар только что сломил тело Астеляна. Сопротивление длилось краткие мгновения, прежде чем сила ушла из рук и ног и Астелян обмяк внутри собственной брони. Сервомоторы взвыли, пытаясь удержать тело в вертикальном положении.
— Спать! — снова приказал Самиил.
На этот раз Астелян сумел дать отпор и на короткое мгновение воспротивился желанию опустить веки.
Его открытый взгляд перехватил библиарий, и в тот же миг псайкер нанес ответный удар всей силой своего разума. Мысли смешались, зрение исказилось, и рев заполнил уши. Астелян отчаянно и безуспешно пытался освободиться от пылающего взгляда Самиила. Будто прикованный, он не мог отвернуться и поневоле все глубже погружался в колдовской огонь, полыхавший в глазах псайкера.
— Спать… — повторил Самиил, и Астелян провалился в беспамятство.
Очнувшись, Астелян не удивился, обнаружив себя прикованным к плите для допросов. Оглядев толстые звенья цепей на руках и ногах, он моментально понял, что даже его необычайная мощь не дает никаких шансов вырваться из оков. Он был лишен брони и лежал голым на каменном ложе. Жесткую кожу на бугрящихся мускулах покрывали десятки шрамов от операций, когда-то превративших его в космодесантника. На груди и животе чуть блестела темная вторая кожа, сквозь нее проходили разъемы для проводов и кабеля, которые в бою обеспечивали взаимодействие с силовой броней. Теперь металл бездействующих соединений и схем, проходя сквозь тело, холодил плоть. Оглядевшись, Астелян понял, что он один в комнате, и спросил себя, насколько быстро явятся мучители, хотя, в сущности, это не имело значения. Он хорошо знал, что сумеет блокировать любую боль, какую они осмелятся ему причинить. Боль — это слабость, у космодесантника из ордена Темных Ангелов нет слабых сторон. Лежа в ожидании, он напомнил себе о перенесенных в бою ранах и о том, как все равно продолжал сражаться. Даже сейчас, заключенный в тюрьму теми, кто отбросил оставленное им наследие, он будет продолжать борьбу.