— Прилетит.
— Но когда же он прилетит?
— Вот что. Я знаю, что ты можешь говорить о своем Яшеньке целые сутки без передышки. Это очень хорошо. Но только сегодня суббота и дел у нас с тобой пропасть. Надо и полы помыть, и белье постирать, и в бане искупаться. Как говорит Юхим Тарасович Кавун, «ходимтэ до куреня».
— Ходимтэ! — засмеялась Анка.
День выдался тихий, знойный. На зеркальной глади моря не заметно даже мельчайшей зыби. Такой штиль на Азове — редкость. Нещадно палило июньское солнце. И только исходившая от моря свежесть несколько умеряла нестерпимую жару.
Жуков, Дубов и Курбатов стояли на корме. Зеленоватые воды под ударами лопастей быстро вращавшегося винта бурунились и, вскипая, сердито шипели и булькали. За кормой двумя кружевными дорожками стлалась сверкающая на солнце белоснежная пена. По этому пенистому следу, не нарушая порядка кильватерной колонны, шли за «Буревестником» остальные суда рыболовецкой флотилии.
— Удивительно! Ни малейшего дуновения ветерка, — воскликнул Жуков, расстегивая воротник гимнастерки. — На суше в этакую жару задохнуться можно. Здесь хоть в малой мере, но все же ощущается дыхание моря.
— Для рыбака это не «дыхание», — улыбнулся Дубов. — Вот когда море заштормит…
— Ну, ну, я тебе заштормлю, — погрозил ему пальцем Жуков. — Попал я однажды в переделку, когда выходил с молодым колхозом на рыбалку, — и он, взглянув на Курбатова, засмеялся. — Было это в тридцатом году. Вышли мы в море ночью. Не успели поставить сети, как разыгрался такой штормяга, что казалось, море с небом смешалось. Ей-богу, не чаял еще раз берег увидеть. Думал — тут мне и гроб, да еще без крышки.
— Что же вы, Андрей Андреевич, сравниваете тридцатый год с сорок первым.
— А я и не сравниваю.
— Тогда, — продолжал Дубов, — мы на веслах да под парусом ходили, а теперь на моторах.
— Все равно нам шторм не нужен, — махнул рукой Жуков. — В штилевую погоду лучше рыбалить. Верно, Курбатов?
— Покойнее, — согласился Курбатов и с хитринкой посмотрел на Дубова.
Тот, усмехаясь, продолжал:
— Натура рыбака беспокойная… Он любить бурю должен. Одним словом, моряком настоящим быть.
— Ладно, ладно, романтик моря. Что это с ними, а? — вдруг повернулся Жуков, указывая на суда, расходившиеся в разные стороны. — Почему они поломали строй?
— А это мы теперь, перед выходом в море, еще на берегу намечаем маршрут движения флота. Вот они и пошли по своим местам.
— Дельно, — одобрил Жуков.
— Эге! — воскликнул Пронька. — За кормой «Темрюка» буек. Это Зотов будет учить Жильцова орудовать двумя драгами. Сейчас и вы увидите, товарищ Курбатов, — и он крикнул мотористу: — Саша! Полный вперед!
— Есть полный вперед! — отозвался Сазонов.
Мотор заработал часто и гулко, под ногами задрожала палуба, и судно полным ходом устремилось вперед. Пронька засек время, скомандовал?
— Драгу за борт!
Рыбак, ожидавший команду, тотчас сбросил за борт конусообразный буек. Полуторакилометровая сеть, сложенная волнистой кладкой, со свистом срывалась с палубы в море, и от буйка, помахивающего флажком, стлалась по следу «Буревестника» густая цепь поплавков, удерживающих верхнюю основу сети. Через несколько минут Пронька скомандовал рулевому:
— Право руля!
— Есть право руля!
Судно сделало крутой поворот и пошло дальше, не снижая скорости. Дубов сказал Курбатову:
— Заметьте: пройдено пятьсот метров… Сейчас мы идем, образуя острый угол. Вот мешок драги за бортом. Пройдено еще двести пятьдесят метров… — и крикнул:
— Право руля! Так держать!
Остальные 750 метров судно шло без поворотов. И когда Пронька доложил, что сетное полотно на исходе, Дубов сказал:
— Передай мотористу — «малый вперед»!..
Опытный рулевой сам взял еще немного вправо и повел судно на буек.
— Теперь вам все ясно? — спросил Жуков Курбатова.
— Нет, не совсем, — признался тот.
— Вот я вам поясню, — сказал Дубов. — Допустим, в этом квадрате обнаружен авиаразведкой или рыбаками косяк. Мы на полном ходу судна окольцовываем косяк сетным полотном драги. А как мы это делаем, вы уже видели: пятьсот метров — поворот; двести пятьдесят метров — поворот. Теперь идем малым ходом на буек, сводим концы драги. Смотрите на поплавки… Что получается? Драга, удлиняясь, суживается. Сетевые стены выравниваются, сближаются, легонько подталкивают рыбу, и она при медленном движении судна неизбежно заходит в мотню драги…
— Ясно! — улыбнулся Курбатов. — Замечательная мысль!