— Нет, нет. Все до одного.
— А если кто противиться будет? Ну, и обвинят в насилии.
— Чего противиться? Кто же не захочет надеть новые брюки, рубаху или иметь в достатке стиральное мыло? Нет, всей артелью должны вступить в кооператив.
— Ты, Жуков, чудак. Будто я сам не желаю этого. Вот соберем людей и потолкуем. — Увидев представителя треста, Кострюков спросил: — Почему не привез деньги? Отказали?
Тот бросил на стол брюхастый портфель.
— Вот они.
Жуков недоумевающе посмотрел на него.
— А мне вчера что сказал? Не дали, мол…
— Не мог я, не мог! Ведь ты не один был. И так всю ночь не спал. Издергался весь. Шутка ли — полный портфель денег. Надо раздать их.
— Душин, скликай рыбаков, — распорядился Кострюков.
Первым явился Панюхай. Он просунул в дверь голову, осмотрелся и прошел к столу.
— Задаток, сказывают, давать порешили?
— Аванс, деда, аванс.
— Ишь ты. Кому же положено?
— У кого трудодни имеются.
— А у меня с рожденья они. И теперь за дочку трудюсь.
— Вот, вот… — представитель треста развернул список и повел сверху вниз пальцем. — Так и записано. Сорок рублей тебе. Распишись.
Панюхай взял ручку, повертел, недоверчиво спросил:
— Где?
— Вот тут.
— А деньги?
— Пиши, пиши.
Панюхай припал к столу и заскрипел пером.
— Все крестики ставишь? Хоть бы фамилию научился писать.
— Везде кресты ставлю. А то помру, некому будет. Дочке не дозволено, — ухмыльнулся Панюхай, пересчитывая деньги.
На крыльце послышались тяжелые шаги. Отворилась дверь, и в комнату шумно ввалились рыбаки. Представитель треста развернул другой список, махнул Павлу:
— Ну-ка, сокол, налетай!
Павел подошел к столу, расписался и, небрежно сунув в карман деньги, направился к выходу.
— Ого! — изумился кто-то. — Девяносто целковых!
Павел остановился, порылся в кармане и вынул два червонца.
— Для своих людей ничего не жалко. Вот вам, — он бросил деньги на пол, — на пропой!
Кострюков вышел из-за стола, поднял деньги и вернул их Павлу.
— Белгородцев! Брось старые атаманские привычки.
В это время в совет вошли Сашка, Дубов, Зотов и Анка. Павел заносчиво вскинул голову:
— Как знаете. А ежели плох я, отправьте к отцу…
Он растолкал стоявших у двери и вышел.
Рыбаки молча переглянулись.
— Видали? — возмущенно сказал Кострюков.
— Памятен еще нам его батька.
— Правильно, что в артель пока не взяли его.
Кострюков объявил:
— После получки идите в кооператив. Товары привезли.
Панюхай и в кооператив явился раньше всех. Протер платком глаза, обстоятельно все осмотрел. Увидел мануфактуру, мыло, сахар, крупу, макароны. Левее — нитки и крючки. Хлопнул себя по карману и обратился к продавцу:
— Наши деньги, ваш товар!
— Можно и так.
— Ну-ка, нитку покажи. — Попробовал на зуб. — Хороша. И сорочо́к есть? Ишь, ты… Кому же их?
— Артели. Правление забирает.
За прилавком в углу Жуков и Григорий беседовали с заведующим магазином.
— Райпотребсоюз непременно должен открыть столовую.
— Я буду толкать, — сказал завмаг.
— Толкайте сильнее. Откладывать нельзя. А пока мы временно сами организуем. — Жуков обернулся к Панюхаю: — Нитку мы забираем всю, отец! Будем вязать новые сети!
— Так ты мне препоручи. Я мастак на это дело. В помощь баб себе подберу.
— Ладно, — и Жуков опять вернулся к прерванному разговору.
Панюхай выложил на прилавок деньги, прикрыл их ладонью.
— Ну-ка, братец, отрежь мне на портки, да скажи, сколько денег тебе отвалить.
Жены рыбаков толпой явились в магазин. Пришли и остались. На полках соблазнительно пестрела мануфактура, лежали шоколадного цвета куски мыла, в мешке с отвернутыми краями белым букетом расцветал сахар-рафинад. И как только на пороге показывался рыбак, жена брала его за руку и вела прямо к заведующему:
— Пишись в кооператив.
— Дай хоть опомниться…
— Пишись! Чего деньги жилить? Дети голяком и сами в лоскутках. Довольно брюхом светить!
А получив книжку, тянула мужа к прилавку.
— Вот еще в ком силища, — указывал Кострюков на женщин. — Только разбуди ее…
— Ого!.. — подтвердил Жуков и обратился к Григорию: — Задерживай народ. Скажи — на минутку. А то опять времени не выберем.
Рыбаки расселись в палисаднике, закурили трубки. Женщины стояли поодаль, рассматривали ситец, примеряли, что пойдет на кофточку, а что на юбку, жевали пряники, делились догадками: