— Принима-а-ай! — Сашка бросил канат. — Крепи!
— Есть крепи! — отозвались с бота.
Сашка перевел мотор на большую скорость, но бот не сдвинулся с места. Попробовал второй раз, третий — и плюнул.
— Хоть взорви, не возьмешь так! Много груза у вас?
— Пудов полтораста!
— Придется на себя взять! Ну, братва, налегай!
«Комсомолец» медленно приблизился к боту кормой, не выключая мотора, скрепился канатами. Ребята сняли с себя винцарады, — корзин не было, — и, рискуя быть сброшенными в море, начали перетаскивать в них рыбу на «Комсомолец». Сашка дежурил у мотора, следил за работой.
— Черпай, братва! Мигом дело, черпай!
Волны остервенело хлестали по палубе холодными брызгами. Кондогур, глядя, как промокшие насквозь ребята, скользя и падая, ползком тащили к трюму рыбу, шептал про себя:
— Вот как?.. Подножка старикам?.. Подножка?..
Анка уронила в трюм винцараду с рыбой, обхватила грудь и безмолвно рухнула к ногам Сашки. Тот приподнял ее за плечи:
— Что ты? Анка?
— Ничего… Качнуло…
— Никак заболела?
— Немного муторно… Ничего… Пройдет.
В это время закричали с бота:
— Готово! Давай!
— Евгенушка! Пригляди за Анкой… Плохо ей. Дубов! Отпускай веревку! Даю вперед!
— Давай!
— Передай на бот, чтобы там включили мотор!
— Есть включить мотор!
Сашка ласково пошлепал по мотору:
— Ну, дружок, вывози!..
«Комсомолец» дернул канат, на секунду ослабил его, снова натянул, вздрогнул, закачался.
— Вывози, милый! Вызволяй!
И сейчас же послышалось громкое, торжествующее:
— А-а-а-а!..
Сашка оглянулся и увидел, как бот шел кормой. Он выключил мотор, и на боте перенесли канат на носовую часть, махнули: «Давай!»
Шли на два мотора и на три паруса. Быстро миновали маяк, черной лентой прополз длинный мол; вошли в порт. И только бросили якоря, как с моря налетел ураган.
Теснимая морем, река Кальмиус, вздулась ощетинилась зыбью и потекла вверх.
— Ушли… — Кондогур облегченно вздохнул и полез в карман за трубкой.
Сашка привел Анку в контору портового управления и вызвал врача. Врач осмотрел ее, покачал головой.
— Сколько ребенку?
— Месяц.
— Как же вы решились оставить его? У вас нарывы в грудях. Перегорает молоко. Вы теперь не сможете кормить.
— Как?.. Никогда? — испугалась Анка.
— До новых родов.
Она облегченно вздохнула.
У двери Сашка задержал врача, несмело спросил:
— Не опасно?
— Нет. На ногах перенесет. Болезнь не страшная, но неприятная. — И добавил с укоризной: — Беда с вами. Вот видишь, до чего девку довел? А, небось, любишь ее и мужем зовешься!
Качая на руках ребенка, Панюхай ни на шаг не отставал от Кострюкова.
— Как же наши?
Кострюков неохотно отвечал:
— Не знаю. Послал Жукова, и тот будто в воду канул.
— Может, беда случилась, а? Ведь буря какая пронеслась.
— Подождем до утра. Оно смекалистей ночи.
Но и утро не принесло ничего определенного.
Члены комиссии предложили Кострюкову начать торжество.
— Но у нас не полные сведения. Подождем еще, — отвечал он, думая: «Какое там торжество, когда люди, может быть…»
— Мы знаем, что ваша артель и «Соревнование» идут впереди. Последние сводки покажут, кто первый пришел к финишу, а пока мы распределим менее ценные премии между остальными артелями. Зачем же время терять?
Доводы были убедительные, и Кострюков согласился.
Выступали представители партийных и общественных организаций. Они отмечали проявленные рыбаками героизм, самоотверженность и большевистскую сноровку в борьбе за путину. Каждый из ораторов старался придать своей речи парадную торжественность, но праздничной обстановки не чувствовалось. Бронзокосцы часто выходили курить, вполголоса переговаривались.
Все премии, кроме первых двух, были распределены между артелями, и делать стало вроде бы нечего.
В это время в клуб вбежал забрызганный грязью парень, на минуту задержался у дверей.
— Товарищи! — обратился к рыбакам председатель конкурсной комиссии. — Как же дальше быть? — и, опустив голову, начал перелистывать лежащие на столе бумаги.
По залу гулко протопали сапоги — парень приблизился к сцене.
— Кто из вас Кострюков?
— Я.
— Получите.
Кострюков пробежал записку и радостно заулыбался.
— Товарищи! Едут наши! Слушайте.
«Товарищ Кострюков! Чтобы вы не тревожились, посылаю нарочным записку. Сообщаю: все в порядке, „Комсомолец“ вывел из шторма баркасы кумураевцев и спас их бот, севший на мель. Он принял на себя его груз и доставил бот на буксире в порт. Наш улов за эту неделю следующий: одна тысяча триста два центнера. Кумураевцы дали семьсот девяносто девять центнеров. Море улеглось. Выходим на Косу. Надеемся быть часам к десяти.