А в глубине квартиры (вообще-то её снимала молодая пара, я лишь надеялась, что они ещё не вернулись с работы) стоял ещё один человек в бронежилете и балаклаве. У него был лишь пистолет, но он держал его очень уверенно, двумя руками и целился Рейн в голову.
И едва второй автоматчик упал, он начал стрелять.
Рейн остановилась, а пули, все до одной, ударили в дверь, обрисовав контур её головы. Словно стрелок выступал в цирке и демонстрировал свою меткость, не попадая в девушку-ассистентку.
Да как у нее это получается? Нечеловеческая реакция или что-то не так с мечом?
— Сдохни! — человек отбросил пистолет, выхватил откуда-то нож и бросился на Рейн. Удар, неуловимое движение — и человек упал, с рукоятью собственного ножа, торчащей из глазницы, повалив при этом Рейн. Она рывком сбросила с себя тело, вскочила на ноги.
— Всё? — я тряслась, как в лихорадке, судорожно вцепившись в штанину своего протектора. — Это были…
— Вторую проверь! — крикнув это, Рейн бросилась вглубь квартиры, служившей местом засады. Там опять загрохотал автомат, но я уже не сомневалась, что плохо придётся стрелку. Эдвард тем временем сгрёб меня с пола и перебросил через порог квартиры, которую зачищала Рейн, над ещё вздрагивающими телами наёмников.
Сам протектор вновь прижал руку к лезвию, провел по нему, оставляя на лезвии капли крови. И шагнул на площадку.
Автоматный грохот на кухне прекратился, зазвенела бьющаяся посуда, раздался короткий крик.
— Оставайся здесь, — Эдвард мельком глянул на меня и выскочил на площадку. Я услышала, как стукнула дверь третьей квартиры… там жил одинокий пожилой мужчина, я даже не помнила, когда он возвращается домой…
Эдвард, которого я видела в раскрытую дверь, прижал меч к щеке, словно в замахе, что-то шепнул… и метнул меч. Не раздалось ни крика, ни выстрела, но что-то тяжелое упало на пол. Эдвард тем временем схватился за сердце и, спотыкаясь и оседая, словно его ранило, кинулся в квартиру.
— Эд, ты как? — Рейн вернулась с кухни, мельком глянула на меня. Выскочила на площадку. — Ты что… кинул его!?
Я тоже осмелилась подняться. Стараясь не смотреть на тела убитых, вышла на площадку. По пути я все-таки наступила на чью-то руку, которая под моим весом хрустнула будто ветка.
«Разве я такая толстая?» — метнулась в голове дурацкая мысль.
На площадке стояли Эдвард и Рейн. В дверях третьей квартиры лежало ещё одно тело, рядом с ним автомат. Видимо, Эдвард убил его, метнув меч.
— Я должна увидеть маму… — пройдя мимо Эдварда, с опустошением разглядывающего поле боя, я вошла в квартиру и побрела в свою комнату. По такому привычному коридору, с привычными семейными фотографиями в рамках… Мама, папа — когда он ещё жил с нами, я… Почему-то все стёкла были разбиты, а моё лицо на фотографиях — разрезано и исколото лезвием ножа.
Эдвард схватил меня за плечо и вытащил обратно. Он вновь выглядел полным сил и решимости.
— Ты не имеешь права… — голова моя кружилась, слова путались. — Ваши законы…
— Как раз имею. Твое желание непременно нанесет тебе боль, поэтому оно в моей компетенции.
И вот тут я отрубилась.
Или, быть может, Эдвард что-то со мной сделал?
Мы куда-то шли. Или меня куда-то вели. Или несли.
— Эд, слушай, насчет того, что я сказала…
— Сейчас не время, Рейн.
— Знаю. Но другого может не представиться.
Что она говорила, я уже не слышала. Словно отключилась на несколько секунд или минут, а когда пришла в себя — мы стояли внутри темной кабины с мигающей, вечно неисправной лампочкой, разбитым зеркалом и красным табло этажей на стене, где лениво сменялись числа. Лифт шёл вниз.
— Алекс, мы тебе сейчас завяжем глаза, хорошо?
— Рейн, поддержи…
— Не туго?
Я молчала.
— Сейчас мы нырнем. Путь пройдет через артерию, поэтому дыхание задерживать не обязательно.
— Она тебя не слышит, разве не видишь?
— Раз, два, три. Нырок.
Когда на первом этаже лифт открылся, внутри никого не было.
Глава 3. Не вороши прошлое
3. Не вороши прошлое
Дождь, похоже, начался ещё вчера. С черепичных крыш стекала вода, струилась по немощеным улицам, смешиваясь с песком и мусором. Тут даже канав не было, наверное, нечасто случаются ливни. Для селян такой дождь жарким летом может и в радость, а вот для горожан — вряд ли. Медленно перебирая ногами по мокрой каменистой земле, я сонным взглядом скользила по одно-двухэтажным зданиям, окнам (если дом побогаче — то застекленным, если нет — так прикрытым решетчатыми ставнями), вывескам. Местный алфавит, напоминающий арабский, я не знала, но на всех вывесках были ещё и рисунки: миски с едой, цветы, травы, одежда, домашняя утварь. Наверное, не все тут умели читать. Встречались и кафешки, ну или что-то подобное, со столиками под навесом — хозяева разочарованно провожали нас взглядами. В таких маленьких лавках и заведениях один день без прибыли — уже издержки.