Сплюнув с досады, Степан бросил взгляд на Джейн и подумал, что ее так оставлять нельзя. Не по-человечески будет, если не предать тело земле. Но сначала не мешало бы разжиться оружием. Быть застигнутым безоружным в его планы не входило никак. Арбалет Джейн в качестве такового явно не годился. Стрела к нему была только одна и ее еще надо было поискать. Рифленая рукоятка второго арбалета выглядывала из узкой пасти поверженного монстра. При всем богатстве выбора альтернативы не предвиделось.
Степан осторожно приблизился к свитому кольцами телу бывшего старьевщика, обратившегося гигантским змеем. Удивление его вызвала величина колец, никак не соразмерная со старьевщиком. Удивление и испуг. Он пнул ногой стального цвета бок, сначала легонько, а потом посильнее и отскочил. «Береженого бог бережет, - утешил он себя, не наблюдая признаков жизни, - А то и покататься не успею, пусть даже и на мотоцикле.»
На теле змея еще свисали обрывки старой шкуры, а местами оно было вымазано прозрачной желеобразной слизью, застывшей неравномерными комками. Охватывающие его огненные геометрические линии уже не полыхали так ярко, постепенно превращаясь в серые следы зарубцевавшихся насечек на теле. Узкая морда лежала на свернутых кольцах, как будто змей прилег отдохнуть, и только глаза, прикрытые белой пленкой, смотрелись неестественно и неприятно.
Степану были безразличны процессы увядания этого существа, его интересовало только одно – застрявший среди множества мелких зубов матовый корпус арбалета. Без оружия он ощущал себя более голым, чем был на самом деле.
Подойдя вплотную, он непроизвольно зажал нос рукой - только сейчас почувствовал исходящий от поверженного тела тяжелый мускусный запах, неприятно раздражающий слизистую носа. Потоптался в нерешительности, а потом сделал над собой усилие и протянул руку к приоткрытой пасти.
- Однако плохой я охотник, - признался он сам себе, безнадежно покачав оружие за выступающую из пасти рукоятку.
Стреломет даже не пошелохнулся. Мелкие зубы были не только многочисленны, но и загнуты внутрь, что делало попытку извлечения оружия процессом весьма трудоемким, если не сказать большего.
- Помощь нужна?
Ничто не могло напугать Степана больше, чем знакомый женский голос у него за спиной. От неожиданности он подскочил, а когда осознал, кто говорит – бросился в объятия зубастой морды змея, споткнулся и повалился, запутавшись ногами в толстых кольцах.
- Эй, не узнал, что ли? – рассмеялась Джейн.
Стоявшая перед Степаном девушка больше напоминала пугало, чем прошлую Джейн. Большая часть ее куртки была в лохмотьях, а вся она потемнела от крови, залившей островки камуфлированного цвета широкой полосой черного пролива. Волосы стояли торчком, ссохшись редкими клоками. Перепачканная в присохшей земле, она сверкнула белозубой улыбкой, вызвав у Степана дрожь в коленках.
- Изыди, вурдалак воскресший! – он пошарил рукой, пытаясь найти нечто подходящее, но не придумал ничего лучше, как сотворить крест из пальцев двух рук.
- Ну извини, пожалуйста, - Джейн изобразила на лице раскаяние, - Не ожидала, что мое появление на тебя так подействует. Неужели я настолько страшная?
Она подмигнула и добавила:
- Просто я нечесаная и без макияжа.
Присмотревшись, Степан с облегчением отметил, что у нее ни на лице, ни на руках не было не то что шрама - ни единой царапины. Пусть это было колдовством, но оно хотя бы объясняло ее чудесное воскрешение.
- Так это ты!? – его пересохшее горло выдало шипящие звуки, под стать змеиной морде, из-за которой он выглядывал.
- О, прозрел! Я, самая что ни на есть. Помогло ведьмино зелье-то. А ты думал в чем ценность этой штуковины? - девушка покачала пустой колбой, - В красивом синем цвете внутренней субстанции?
- Есть еще и красная…
- Врешь! – лицо Джейн исказило неприкрытое волнение, - Где ты такую видел?
- Э-э-э, Джо сказал, - испугался Степан неожиданной реакции на простые слова, – А что?
- Так, ничего, - пришла в себя Джейн. – Просто не распространяйся об этом. Не поверят... В лучшем случае. Желе ведьминого пальца регенерирует ткани и поддерживает в это время жизнь. Жаль камуфляжа это не касается, - она потрепала разлохмаченную ткань. – Левел при этом сохраняется, как ты понял. За это оно и ценится здесь, в Анклаве.