Она пошарила в карманах брюк:
– Есть швейцарский армейский нож.
Два увальня дружно помотали головами:
– Нам нужны батарейки, но они должны быть заряжены – мы проверим. Ещё нам нужны лекарства и компакт-диски Массимо Раньери.
Анна приподняла бровь:
– Какой-такой Массимо Раньери?
– Это известный певец. Он нравился отцу, – ответил близнец с ружьём. – За него мы дадим тебе 3 большие банки "Нутеллы" или 6 маленьких "Тоблеронов". Всё, что видишь здесь, можем обменять. Это же магазин, в конце концов.
Анна никогда не слышала, чтобы близнецы произносили столько слов подряд.
В последующие месяцы, куда бы она ни пошла, Анна искала компакт-диски Массимо Раньери. В итоге она нашла много дисков Васко Росси и Лучо Баттисти, но ничего Раньери. Затем, однажды, в автозакусочной, среди футляров для мобильных телефонов, дезодорантов и промокших книг ей попался тройной альбом, который назывался "Неаполь и мои песни".
За него она получит антибиотики.
Она пошла другим путём. До близнецов была и другая дорога, покороче, однако ноги будто сами вывели её на шоссе.
Машина с собакой никуда не делась.
Анна смотрела на распахнутую дверь, кусая палец. Ей хотелось увидеть пса ещё до того, как вороны оставят только кости.
Анна достала из рюкзака нож, подошла к машине и заглянула внутрь. Она разглядела кусок грязного меха, крикнула, но ничего не произошло. Анна пригнулась ещё сильнее. Сквозь пространство между передними креслами она увидела собаку – пёс лежал в той же позе, в которой она его оставила. Кровь под шеей засохла, а заднее сиденье всё было в крови. На собаке сидели большие тёмно-зелёные мухи. Из открытого рта язык свисал над тёмными, слюнявыми дёснами. Единственный видимый глаз, большой, как печенье, и чёрный, как машинное масло, был широко открыт и смотрел в пустоту. Пёс дышал так тихо, что было почти неслышно. Хвост лежал между задних лап и слегка вздрагивал.
Анна ткнула его в бок кончиком ножа. Пёс не шевельнулся, но на мгновение двинул зрачком.
Его душа теперь теплилась только в этой грязной шкуре. Так происходит со всеми умирающими: зверями или людьми – не имело значения.
За последние 4 года Анна видела, как многие дети покрывались пятнами и умирали: сваливались с тёмной лестницы, в машине, как эта собака, под деревом или в кровати. Они сражались, но в какой-то момент все без исключения понимали, что всё кончено, будто сама смерть шептала им на ухо. Одни ещё какое-то время жили с этой мыслью, другие понимали это лишь за мгновение до того, как испустить дух.
Рука Анны почти сама потянулась и погладила собачий лоб.
Пёс оставался неподвижен и равнодушен, но внезапно его хвост поднялся и снова опустился – будто пёс вильнул хвостом.
Анна покачала головой:
– Так ты, мерзавец, не сдох?
Среди мусора в дренажном канале рядом с дорожным ограждением она обнаружила спущенный футбольный мяч. Она разрезала его пополам и с одной половиной вернулась к машине. Анна достала бутылку из рюкзака и вылила из неё половину воды в самодельную миску. Она подтолкнула её к пасти пса, который сначала не соизволил обратить внимания, а затем едва приподнял морду и, почти неохотно, погрузил язык в воду.
Девочка ещё ближе подтолкнула ему миску.
– Пей! Давай, пей.
Пёс ещё несколько раз лизнул воду и отшатнулся.
Анна взяла банку с горохом, открыла и налила псу прямо в рот.
Больше ей нечем ему помочь.
Бузето-Палиццоло, – небольшой городок с современными домами, сгрудившимися под холмом, тоже выгорел от огня. Но пожары лишь вскользь коснулись "Деспара" близнецов Микелини: почернели стены здания, расплавились зелёные пластиковые жалюзи верхних этажей.
Анна постучала по задвижке:
– Открывайте, у меня есть кое-что на обмен.
Она немного подождала, но ответа не последовало.
– Есть кто-нибудь? Вы меня слышите? Я Анна Салеми из 3-его "С". У меня есть кое-что на обмен. Откройте.
Не дождавшись ответа, она обошла здание.
Задняя служебная дверь была заперта, а через окна, закрытые решетками, ничего не было видно. Она вернулась к главному входу, попыталась поднять заслонку, но та была заперта. С досады Анна стукнула её ногой. Она несколько месяцев искала этот идиотский компакт-диск. Неужели она пришла сюда напрасно? Где ей теперь брать антибиотики?
– Как хотите, я ухожу. У меня был диск с музыкой Массимо Раньери. Она очень красивая, и, вроде, у вас такого диска нет.
Он приблизила ухо к задвижке.
Внутри кто-то шевельнулся.
– Я знаю, что вы там.
– Уходи. Магазин закрыт, – ответил сонный голос.
– Даже Массимо Раньери не интересует?