– А потом? Что от этого изменится? Через некоторое время ты умрёшь, а он останется один.
– Но сначала я отвезу его на континент.
– В Калабрию? – Пьетро потёр кончик носа.
– Может, Взрослые спаслись и изобрели вакцину?
– Видишь, ты тоже во что-то веришь.
Анна закрыла глаза.
Пьетро нащупал её пальцы своими. Она сжала его руку.
Они лежали неподвижно, держась за руки, напряжённые, как две палки колбасы. Прошло бы неизвестно сколько времени, если бы не раздался странный звон.
– Слышишь? – Анна повела головой.
– Что? – Пьетро, казалось, не хотел двигаться.
– Этот шум. Слышишь? – девочка пробралась сквозь ветки и проделала окно в завесе из листьев. В голубом небе плыли густые белые облака. Внизу, подвешенная на стальном тросе к крану, качалась кукла, похожая на человеческий скелет. Анна с трудом могла прикинуть её размеры, но эта штука казалась выше, чем здание банка на площади Маттеотти.
Она была составлена из деревянных досок, соединённых верёвками. Грудь напоминала корпус лодки с отверстием в центре днища. За исключением половины левой ноги и правой руки, ещё не законченной, кукла была полностью покрыта костями. На плечах висели плечевые кости, на бёдрах – бедренные, на ключицах – ключицы. Но самым удивительным был череп, состоящий из черепов, сложенных спиралью. Позвоночник представлял собой мозаику позвонков. Незакреплённые кости стукались друг с другом на ветру.
Пьетро огляделся:
– Доделали в итоге.
– Как красиво! – восхитилась Анна.
– Это нужно для праздника Крошки.
Внизу, вокруг крана, лежали груды костей. Дальше, рядом с длинным сараем из листового металла, стояла автоцистерна, горы шин и стопки дров.
Анна и Пьетро на четвереньках проползли по песчаному краю пропасти и спустились в карьер. Кукла смотрела на них своими чёрными глазницами, сделанными из тракторных колёс.
Ветер пробегал сквозь кучи песка, пыхтел по двору, поднимая вихри пыли и хлопая дверью сарая. Автоцистерна была в хорошем состоянии, виднелись следы шин, которые она оставила после себя.
Груды костей поменьше делились в зависимости от вида: голени, рёбра, плечи и так далее. Более крупные ещё не разобрали.
Анна разочарованно упёрлась руками в бока:
– Тут никого нет, вернёмся наверх.
– Подожди… – Пьетро опустился на землю.
– Что это? – перебила его Анна.
В глубине долины в ясном небе клубилась пыль.
Водитель автоцистерны, должно быть, был верующим. Приборная панель была обклеена фотографиями отца Пия и папы Ионна Павла II. По всей длине цистерны красовалась золотистая надпись печатными буквами: "МЕРА ЛЮБВИ – ЭТО ЛЮБОВЬ БЕЗ МЕРЫ".
Пьетро и Анна, присев на водительское кресло, наблюдали через окно за облаком пыли, которое, увеличившись, превратилось в три телеги, запряжённые парами лошадей, похожими на ту, на которой ездил Катио. Но в этих телегах вместо костей ехали дети. Караван остановился под куклой, и все с криком выскочили.
Анна вспомнила, как жёлтый школьный автобус довозил её до ворот начальной школы и вместе с кучей измождённых товарищей она бежала на школьный двор. Разница была в том, что эти дети были голые и худые, как ящерицы.
Глаза девочки метались от одного ребёнка к другому в поисках Астора, но дети все казались одинаковыми. Она думала, что детей держат связанными, как рабов в Древнем Египте, но они были свободны и, казалось, даже довольны. Шестеро старших следовали за ними, как учителя, изо всех сил удерживая в строю. Они ловили одного, а другой убегал. В конце концов их подвели к ряду бочек.
Пьетро ударил себя кулаком по лбу и указал на высокую, полуголую, выкрашенную в белый цвет девочку:
– Вон Анжелика.
Рядом с ней толстый парень с покатыми плечами и бесформенными бёдрами вынимал из бидона горсти синего порошка и бросал в детей, которые исчезали в облаке кобальтового цвета.
– А это Медведь, Розарио.
Анна сжала его за руку:
– Я их уже их видела, они убили Микелини.
Как только операция по окраске была закончена, растрёпанная девочка принесла картонную коробку и раздала всем по бутылочке кока-колы.
После перекуса Анжелика дунула в свисток, и синие разделились на группы. Кто-то брал голенные кости и засовывал их в пакет, висящий на боку, кто-то рылся в кучах. Всё происходило быстро и, видимо, уже не первый раз. Те, у кого пакеты наполнялись, цеплялись за крючья, свисающие с крана, и их поднимали в воздух другие, кто держал верёвки. Как обезьяны, они карабкались по скелету и, раскачиваясь, метались из стороны в сторону, прибивая кости железными гвоздями. Большие снизу руководили ими криком.