Анна вытянула руки и вцепилась пальцами в землю, двинула пяткой кому-то в нос и под всеобщее негодование высвободилась.
Задыхаясь и вся дрожа, она поднялась на ноги, прикрывая руками живот, не переставая кашлять и отплёвываться. Розовая кожа дымилась, словно кипела. Она сделала несколько неуверенных шагов в холоде, потирая грудь и стуча зубами. Она направилась к бочкам, где спрятала одежду, но её там уже не было.
Она прислонилась к стенке, раскрыла рот и блеванула горячим, кислым потоком, которым запачкала себе ноги. Ей сразу стало лучше, но голова продолжала кружиться, а дрожь не проходила. Он побежала вокруг бассейна, между другими телами, нашла потрёпанную красную кофту, которая доходила ей до колен, и закатала рукава. Она надела кроссовки и, пошатываясь, направилась к лестнице.
Холм наклонялся в сторону, и она, пытаясь выпрямить его, бросалась в другую. Повсюду были чёрные фигуры. Стены отеля прогибались и падали на неё, как бетонные шпалы. В ужасе она подняла руки, чтобы защититься, и отступила, столкнувшись с кем–то. Её оттолкнули и сказали:
– Пасхальные утки.
Скрючившись, словно её ударили ножом в живот, она направилась к сараю.
Дверь была заколочена. Она обошла здание, постучав кулаками по стенам из листового металла. Прижавшись лбом к карнизу, она разрыдалась, измученная, позволив себе соскользнуть на землю.
Здание стояло на бетонных блоках. Она пролезла под него. Здесь никто её не найдёт.
Действие пойла испарялось из тела с каждым медленным зелёным выдохом.
Праздник Огня отмечался 2 ноября 2020 года, в день мёртвых. Совпадение дат было определённо случайным.
На Сицилии говорили, что в ночь с 1 на 2 ноября умершие приходят из загробной жизни на поиски родственников и приносят детям подарки и сладости. Малыши просыпались и по подсказкам родителей, находили среди одеял, в шкафах и под подушками диванов "кроцци-мотту" – хрустящее печенье с начинкой из жареного миндаля, шоколадки и другие сладости.
Кроцци-мотту
Возможно, некоторые из сирот в "Гранд-Отеле Термы Элизы" ещё помнили охоту за угощениями, но счёт времени был утерян. Торжества, именины и дни рождения больше ничего не значили. Сейчас Красная Лихорадка отмеряла время пятнами, узелками и гнойниками. Если кто-то носил на запястье часы, это было больше из тщеславия. На бартерном рынке часы стоили столько же, сколько мобильный телефон, компьютер или Боинг-747 – меньше, чем пачка "Smarties".
Когда солнце появилось в углублении между двумя холмами перед отелем, было 7:10 утра, но немногие смогли насладиться зрелищем.
У многих этой ночью страдания закончились. Многие спали под действием алкоголя, лекарств и "Слёз Крошки". Другие, ожидая неизбежного конца, смотрели в пустоту ледяными зрачками и со сжатыми губами, как мистики в муках видений, или ворочались, задыхаясь от кашля и мокроты, сгорая от лихорадки. Третьи бродили, завернувшись в одеяла, сгорбившись и поджав тонкие ноги, в поисках остатков какой-нибудь еды.
Солнечная точка растаяла, как масло на чёрной сковороде, объяла оранжевый купол, ушла с холмов, окрасив небо пурпурной пеной и простирая лучи к гостинице. В 8:10 солнце заглянуло под сарай.
Анна, зависнув между бодрствованием и сном, почувствовала его на шее сквозь сомкнутые веки. Голову будто сжимало тисками, живот болел, но действие пойла прошло. Она сжала пальцы и провела языком по зубам. Она не помнила, чем там всё закончилось и даже что произошло в бассейне, но по-прежнему ощущала на себе хищные руки мальчишек. От смущения она то и дело вздрагивала. Анна открыла глаза и сосредоточилась на покрытых паутиной половицах сарая в нескольких дюймах от носа над собой.
Отсюда надо уходить.
Она вылезла из-под хижины и прищурилась на солнце. Толпа увеличилась, и свободного места больше не было. Все сидели вокруг потухших костров и укрывались от холода полиэтиленовой пленкой, одеялами и картонными коробками. Узкая дорожка, ведущая к выходу, пересекалась потоком, переплетавшимся в двух направлениях.
Анна направилась к воротам мимо амфитеатра. Солнце сверкало на осколках бутылок, консервных банках и блестящих пластиковых упаковках. На трибунах скопились больные, которые хором хрипели, кашляли и стонали. Стражники уносили тех, кто не дожил до рассвета, и складывали их под колонны. У безжизненного трупа что-то пела длинноволосая девочка.
Анна пошла по крытому проходу к воротам, но продвигаться вперёд против течения было трудно. Её прижало к стене. Никто больше не сторожил входы.
Она задумалась, куда идти.