– Он жив?
– Не знаю.
Когда она перелезла через небольшую стену, борясь с тошнотой, то справа увидела Пушка. Он скулил и рвался вперёд, пытаясь набраться смелости для прыжка.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Будь добр, стой на месте.
Пёс послушно растянулся на земле.
Девочка пробралась между кактусов. Астор, сидевший рядом с "Веспой", прикусив палец, глядел на торчащую из-под мотороллера руку Пьетро, лежащую на почерневшей бутылке отбеливателя. Остальная часть тела скрывалась под мотороллером. Ветер утих, и тишину нарушал только собачий скулёж.
– Надо его вытащить, – сказала она брату, хотя был риск раздавить его мотороллером. – Ты понял? – она повернулась к Астору, который смотрел в пустоту. – Очнись, блин! Помоги мне! Возьми его за руку и тяни, а попробую поднять мотороллер.
Ребенок, как автомат схватил Пьетро обеими руками за запястья.
– И не отпускай. Не вздумай отпустить!
Анна ухватилась за корму "Веспы" и оттолкнулась ногами. Ей удалось приподнять её на десяток сантиметров, но потом пришлось снова опустить. Слишком тяжёлая. Она попробовала ещё раз, но безуспешно. Казалось, мотороллер обо что-то зацепился. Она села, упёрлась лбом в колени и прошептала:
– Не получается.
Почему она позволила ему починить “Веспу”? Это она сказала ему: "Ну, завтра ещё попробуешь". Достаточно было сказать: "Хватит, пойдём пешком". Всего несколько других слов – и теперь они бы уже были на пути к Мессине.
Она глянула на две жёлтые башни собора.
– Надо взяться и поднимать вдвоём: я сзади, а ты спереди.
С первой попытки им удалось немного сдвинуть "Веспу" с места. Показалось плечо и бок Пьетро в полосатой рубашке. Крови не было. Во второй раз Астор ухватился немного по-другому, и Анна с отчаянным криком дёрнула. Мотороллер приподнялся, но не перевернулся. Девочка толкала вперёд, упираясь вытянутыми руками.
– Астор, сюда. Быстрее.
Мальчик отпустил руль и сел рядом с ней.
– На счёт "три". Закрываем глаза и толкаем. О Пьетро не думаем. Просто толкаем, – она посмотрела ему в голубые глаза. – Представь, что ты самый сильный в мире, хорошо?
Астор кивнул.
– Раз… два… три!
Скутер перевернулся, унося с собой облако земли и опунции, и с металлическим грохотом упал с уступа на пляж.
Инстинктивно Анна обняла Астора и прижала к груди.
Пьетро лежал, раскинув руки. Голова, свесившаяся набок, потонула в лохмотьях и полиэтиленовых пакетах. Под коленями брюки были залиты кровью. Одна лодыжка расплющилась, превратившись в мешанину носков, костей и плоти. Из локтя торчала розоватая кость.
Анна опустилась на колени и поднесла ухо к его рту.
– Он жив.
Через три дня он умер.
В те дни Анна пыталась вытащить Пьетро на дорогу. Она раздобыла лестницу и веревки, но едва она пошевелила его, мальчик истошно завопил и задрожал, будто его терзали электрическим током. Анна испугалась и отпрянула.
Они срезали опунцию, разожгли костёр и осторожно переложили Пьетро на надувной матрас. Анна разрезала ему ножом брюки и футболку. Тёмный синяк начинался из-под пупка, покрывал весь живот и спускался на бок. На заднице и под мышками, как она и подозревала, были алые пятна вируса.
Мальчик лежал без сознания, горел лихорадкой. Когда ему давали пить, он выплёвывал воду, как яд.
Ночью он кричал.
В кромешной тьме вместе с Пушком Анна бродила по тёмным переулкам Чефалу в поисках лекарств. В ящиках аптек почти ничего не осталось: крема для кожи, дезодоранты и коробки, съеденные мышами. Она откопала бутылочку мелатонина, тахипирин и антибиотики, но ничего, чтобы облегчить страдания.
На следующий день Пьетро погрузился в задыхающийся сон, от которого с визгом просыпался, как будто об него разбивались волны боли. Он повторял, что ему холодно, даже огонь и одеяла не могли его согреть.
На следующее утро из серого, как камень, моря вышло бледное холодное солнце. Астор и Анна спали, свернувшись калачиком рядом с Пьетро, который потерял сознание. Кровь превратилась в чёрную густую, как смоль, смесь, которая приклеила его к матрасу. Пурпурное пятно на распухшем животе стало тёмным и тёплым.
В середине дня он начал бредить – разговаривал с каким-то Патрицио. Говорил, что тот должен перестать печатать, что шум клавиш сводит его с ума.
– Сейчас скажу ему, – успокаивала его Анна, поднимая голову. – Слышишь? Он перестал.
Гримаса ужаса застыла на лице Пьетро, который ледяными глазами смотрел в потухшее небо, словно над ним парило что-то страшное.
Анна снова сбегала в аптеку и, вскрыла там все ящики, нашла таблетки и ампулы для инъекций, но не шприцы. Она вылила ему жидкость между потрескавшихся губ и попыталась сунуть в рот горсть таблеток, но он сжимал зубы, будто ей назло. Она попробовала несколько раз, но безуспешно. Наконец она разбросала таблетки в стороны, стала пинать пустые консервные банки и опунцию и с криками выдирать кусты. Астор вцепился ей в ноги, умоляя остановиться.