- Это же просто! – сказала я радостно. – Когда смотрят друг другу в глаза, разумеется.
- Нет,- Макс улыбнулся победно.
- Что значит нет?! – начала возмущаться я.
- По-твоему, когда смотрят в разные стороны, то это любовь? – удивился не меньше меня Дима.
- Нет,- улыбнулся своей фирменной улыбкой Макс.
Да, у него есть своя собственная улыбка. Так он улыбается, когда всё идёт по его плану. Брови сдвигаются, глаза немного сужаются, а улыбка просто дьявольская. Так, должно быть, улыбается тот, кто знает обо всём, что происходит в мире. Нет, так улыбается тот, кто управляет всем, что происходит.
- Мы не понимаем,- начала трясти его за руку я. – Объясни!
- Любовь – это, когда двое смотрят в одном направлении. Экзюпери сказал: «Любить – это не значит смотреть друг на друга. Любить – это значит смотреть в одну сторону». Когда люди видят только свою любовь и забывают окружающий мир, то это всего лишь влюблённость. Но, когда пара идет в одном направлении, когда у них общий путь и общая цель, то у любви есть шансы.
Дима только присвистнул.
- Так ты, выходит, веришь в любовь? – спросила я напрямую.
Макс рассмеялся.
- Против этого невозможно идти. Даже если сильно хочешь. Это простая биохимия. Гормоны не станут спрашивать твоего мнения.
- Нужно контролировать своё тело!
- Пустые и жалкие попытки,- Макс принялся объяснять. – Люди наркоманы любви. Им всегда будет нужна новая доза. Особенно, если они уже попробовали. Легче тем, кто ещё ничего не принимал. Но если попробовал, то всё. Тогда ты уже зависим. Каждый человек эгоистичен. И в этом нет ничего зазорного. Все хотят, чтобы их кто-нибудь любил. Они могут не любить в ответ, но чтобы их кто-то любил – этого так или иначе хотят все.
Когда кто-то, кроме меня, говорит весьма дельные вещи, меня это обычно раздражает. Так произошло и сейчас.
Я деловито отвернулась и стала смотреть в сторону. Нечего тут меня учить! Я немного обиделась, поэтому стала молчать. Но Максу было плевать. Вместо меня теперь ему рассказывал разные истории Дима. И знаете, что хуже всего? Он не только слушал его, но ему было ещё и интересно! Им было весело без моего непосредственного участия! Они будто совсем забыли о моём присутствии. Я словно исчезла. А ведь так нельзя делать. Нельзя забывать уделять другу внимание. В человеческих отношениях нет ничего важнее доверия и внимания.
Они даже хохотали, когда Макс удачно острил или Дима рассказывал свои глупые шутки. Я не могла этого стерпеть, поэтому, когда они снова рассмеялись я ткнула со всей силы Диму локтем в бок.
- Ты чего?!
- Палатку пора ставить,- сказала я безразлично, будто бы и не ударяла его только что в бок. – Уже темнеет.
Макс почему-то сильно засмеялся, а потом, успокоившись, сказал:
- Но она всё-таки права и пора уже ставить палатку. Когда стемнеет, придётся с этим дольше возиться.
Мы начали спускаться вглубь леса, вдоль которого до этого шли.
- Ну, зачем в лес? – ныл Дима. – Там же насекомые!
- Не будь тряпкой! – весело сказала ему я. – Насекомые везде.
Макс остановился у двух елей, которые росли рядышком.
- Здесь! – указал он на это место и сбросил с себя свой большой рюкзак.
Они с Димой начали возиться с палаткой. Я наблюдала за ними и ходила по упавшему дереву.
- Не хочешь нам помочь, Фаер? – крикнул мне Макс.
- Не очень!
- Собери хотя бы что-нибудь для костра! – крикнул мне Дима.
- Надо бы, надо бы,- беззаботно проговорила я. – Как же мы без костра? На нём, между прочим, отлично будет жарить зефир, Макс. А ты ещё говорил, что это бесполезная покупка.
Макс начинал злиться. Он стал ворчать, как старый дед:
- Бестолковая девка! Из тебя выйдет ужасная жена. И вообще никто на тебе не женится.
- Это я не за кого не пойду! – весело крикнула ему я, удерживая равновесие на бревне, по которому я ходила.
Как сами понимаете, пользы от меня было не много. Единственное, что я сделала полезного – это сорвала три веточки, чтобы жарить на них зефир.
Когда небо уже потемнело, мы сидели у потрескивающего костра. Дима пытался нас напугать и ужасно смешно обижался от того, что мы смеёмся и нам не страшно. На веточках, которые мы держали над костром, темнел зефир. Дима быстро съел свою часть и теперь искал в рюкзаке, что можно было бы съесть ещё.
- Только не трогай, ради бога, печенье,- говорил ему Макс. – Из-за кого-то это будет главное блюдо завтрашнего дня.
- Но ведь оно вкусное! – возразила я на его недовольный тон.
- А я и не говорю, что оно невкусное. Но, понимаешь, в наших условиях важнее, чтобы оно было сытным.
- Ты хочешь мясо,- понимающе кивнула я. – Хищный и опасный зверь. Возможно ночью, он нас с тобой зарежет,- подмигнула я Диме.
А потом я, с секунду помедлив, отдала ему половину, оставшихся у меня, зефирок.
- Это мне? – обрадовался он.
- Да. Я не очень хочу есть, а тебе пришлось сегодня поработать, чтобы у нас были деньги,- улыбнулась я.
- А я будто бы не работал,- сказал в пустоту Макс.
Но я всё-таки услышала.
- Это всё равно не мясо. Но если хочешь…
- Не хочу,- ответил он. – Отвратительный зефир.
О, вы только посмотрите! Этот парень тоже умеет капризничать и обижаться!
- Открой рот! – я протянула к его лицу чуть-чуть подгоревший зефир, который весел на самом кончики моей палки.
Макс только повернулся ко мне боком.
- Ну, перестань,- сказала я.
Он не перестал. Тогда я стал тыкать зефиркой прямо в его щёку. Теперь у него не было выхода.
Кончилось всё тем, что он всё-таки принял из моих рук угощение. И это очень хорошо. Это подтвердило нашу крепкую дружбу. Ведь я делюсь едой только с друзьями.
- Сегодня был хороший день,- сказала я, протянув к костру руки.
- Ну, нет,- возразил мне Дима. – Вчера было чуть веселей.
Макс проницательно, а впрочем, как и всегда, подметил:
- Это потому, что вчера был первый день нашего путешествия.
- Нет, сегодня хороший день выдался! – настаивала я. – В любом случае, для меня.
- Так и говорила бы с самого начала,- тоже протянул к костру руки Макс.
- И почему для тебя был хороший день? – поинтересовался всё ещё жующий зефир Дима.
- Почему? Потому, что, когда я сидела в парке, я поняла, что мы с вами уже не такие, как все те люди.
- У нас появилась вторая селезёнка, и сердце сместилось на правую сторону,- не смог удержаться Макс.
Я не обратила на него никакого внимания.
- Конечно, мы ещё только на полпути, но мы движемся в правильном направлении. Мы отдаляемся от общества и это хорошо. Стать никем тебе поможет общество, но в стремлении стать кем-то, помочь тебе способен лишь ты сам,- говорила я задумчиво. – Знаете, я всегда делила людей на две категории. На тех, кто что-то делает и на тех, кто следит за жизнью тех, кто что-то делает. Ведь так и есть! Это похоже на то, как фанаты следят за жизнями звёзд. Такое происходит во всех сферах общества. Даже в политике. Даже в таком скучном деле! Простые граждане ведь так внимательно наблюдают за политиками!
Я замолчала.
- И зачем ты всё это наговорила? – спросил Дима.
- Зачем? Затем, что мы не будем теми, кто, открыв рот, наблюдает за людьми, которые живут. Мы сами будем жить. Все те люди в парке просто существуют. Потребляют все блага современного мира, а платят своей свободой. Мы не такие.
- Но, тем не менее, именно ты сидела и наблюдала за ними. Не они, а ты,- сказал Макс, широко зевнув. – Я пойду спать.
Не успел он даже встать со своего места, как я метнулась к палатке. Я ещё вчера поняла то, что удобнее всего спать будет тому, кто первый займёт место.
В тесной и тёмной палатке я нащупала свой рюкзак, положила его себе под голову и закрыла глаза.
Макс и Дима попытались забраться, но было слишком тесно.
- Фаер, подвинься,- сказал мне Дима. – Здесь совсем нет места.
- Это не мои проблемы,- сонно ответила ему я.