И все-таки - больница! Знакомый запах лекарств, белые халаты медицинских сестер и врачей. Пока никакого лечения - идет обследование. Она понимает, что врачи ставят под сомнение предыдущие диагнозы. Приглашен крупнейший специалист-онколог. И вот окончательный диагноз-приговор: "Нужна немедленная операция".
- Нет, на операцию я не соглашусь, - решает Анна. - Сердцем чувствую, что светило ошибается. Надо попробовать другие средства.
"Другие средства"! Трудно, да и невозможно винить Анну в избранных ею "других средствах" - в обращении к знахарям и экстрасенсам, к лечению голодом и травами. Порой ей становилось лучше, на какое-то время боли уходили и она чувствовала себя почти здоровой: играла со Збышеком, садилась к пианино и начинала подбирать мелодии песен, погружаясь в огромный и прекрасный мир, принадлежащий ей одной, - мир, в котором она всегда была счастлива. Она звонила пану Анджею, И он, радостный, всегда готов был мчаться, собирать музыкантов, искать площадки, хотя было не до концертов. И Збышек и мама пытались оградить Анну от всего, что происходит за стенами дома, от грозных и тяжелых испытаний, выпавших на долю всех граждан Польши.
На письма из Советского Союза она набрасывалась с особой страстью. По-прежнему писали ее почитатели: видят ее здоровую и невредимую по телевидению, ждут встречи с ней на концертах. Качалина прислала клавиры новых песен.
Несколько раз звонили с Московского радио, по телефону записали интервью с ней, и она, хоть и не любила давать интервью, на сей раз говорила много и охотно.
Самолечение давало временные и ненадежные результаты. Врачи настаивали на хирургическом вмешательстве... И опять больница, операционная, склонившиеся над ней лица хирургов.
- Все хорошо, пани Анна, - говорит пожилая медсестра, - скоро выпишем вас домой. Будете петь.
Ну вот, так всегда. И там, в Италии, и здесь, в Польше, ее успокаивают одними и теми же словами: "Скоро опять будете петь". Летчикам они, наверное, всегда говорят: будете летать, шоферам - ездить, балеринам - танцевать. А ей - петь!
А ведь действительно: петь для нее - это самое главное. Без громких слов она может это сказать самой себе. Она почему-то сравнивает свое тогдашнее положение, после катастрофы, с нынешним. И тогда и сейчас - борьба за жизнь, за возвращение. Тогда победила Анна...
Домой ее выписывают довольно скоро. Быстрее, чем она предполагала. Но самочувствие ее не улучшается. Сил едва хватает, чтобы ударить по клавишам. Никто никогда не видел, как она плачет. Сейчас она рыдала в голос. Не стесняясь ни себя, ни своего собеседника в Москве, который в ужасе слушал ее на том конце провода. Слова ее были временами неразборчивы. Она почти кричала:
- Я больше никогда не буду петь! Мы никогда больше не увидимся!
Она дремала в кровати, склонив голову на плечо, когда в комнату влетел Збышек.
- Анна, тебя приглашает Московское телевидение...
- Какое телевидение, какая Москва - в таком состоянии? Я еще нездорова. Вот поправлюсь...
- Тебя приглашают на лечение. Надо ехать...
Весь вечер она собиралась. Казалось, силы вернулись к ней.
Утром она была совершенно готова. За час до отлета самолета потеряла сознание...
Операция следовала за операцией. И вновь врачи поражались ее терпению, ее "умению" переносить физические страдания, ее уверенности, что и в этой схватке с тяжелейшим недугом, безжалостно поразившим и продолжавшим поражать ее организм, она победит.
Ее снова выписали из больницы и спустя месяц возвратили обратно. И снова операция. И снова нечеловеческая, безумная боль. И наступает момент, когда кажется, что смерть - избавление от всех земных мук...
Она как бы продолжала существовать в двух измерениях: одно - физические страдания и болезни, другое - мир музыки, который сопутствовал ей всю жизнь и который по-прежнему был рядом...
Качалина прислала кассету с записями новых песен А. Пахмутовой, Е. Птичкина и Т. Берикашвили, написанных специально для Анны.
Когда возвращалось сознание, начинал работать мозг, она просила поставить эту кассету. Анна написала несколько благодарственных слов Качалиной. Она бы написала и больше. Но не было сил...
Она думала: неужели это все? Конец? Никогда она не увидит небо, солнце, траву? Не увидит взрослым своего сына? Не выйдет больше на сцену, навстречу людям, которых она так любила и которые, наверное, любили ее...
Она умерла 26 августа 1982 года в Варшаве на сорок седьмом году жизни.
xxx
И все-таки Анна Герман вышла победительницей и из этой схватки со смертью. Своим мужеством, своим светлым жизнелюбием она не только отсрочила исполнение неумолимого приговора. Но и доказала, что физическая смерть не властна над подлинным талантом, над нравственной и духовной чистотой, над человеческой порядочностью. Над всем тем, что для нас, ее современников, так счастливо соединилось с ее обликом и голосом - голосом нашей "Надежды".
О КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ
Книга об Анне Герман была одним из главных дел журналиста, поэта и переводчика Александра Жигарева.
Эта книга рассказывает о певице, которую очень любят в нашей стране. Мы не случайно пишем об этом в настоящем времени, ибо ее записи постоянно звучат сегодня в концертах по заявкам, а сами мы нередко получаем письма с просьбой рассказать о жизни и творчестве Анны Герман.
Книга написана с такой любовью и таким знанием материала, что она невольно подтверждает, объясняет нам, читателям, почему наш народ, народ огромной страны, народ высокой музыкальной культуры, так любил Анну Герман. Он чувствовал в ней не просто эстрадную "звезду", "диву мюзик-холла", а настоящего музыканта, трепетного художника, человека большой души и высоких моральных принципов. Интереснейший биографический материал, использованный в книге А. Жигарева, подтверждает все то светлое и прекрасное в, облике Анны Герман, что интуитивно угадывал каждый, кто слушал ее пение.
Несмотря на то, что Александр Жигарев остается в тени повествования, его авторская позиция тверда и недвусмысленна. Через описание всех трудностей, которые пришлось испытать Анне Герман, Жигарев раскрывает взаимоотношения людей искусства и дельцов от искусства. Книга публицистична в самом высоком смысле этого слова.
Горько и больно писать о том, что Саши уже нет среди нас, что он не увидит даже этих первых экземпляров своей книги. Когда рукопись была отправлена в типографию, автор скоропостижно скончался.
Александр Жигарев умер буквально на "боевом посту". В 1987 году Фестиваль советской песни в Зелёне-Гуре проходил под знаком памяти Анны Герман. Фестивальному залу было присвоено имя выдающейся польской певицы. Александр Жигарев произнес во время официальной церемонии проникновенную речь, посвященную Анне. Как счастлив он был в эти минуты! Еще одна акция, укрепляющая дружбу наших народов, была осуществлена так торжественно и сердечно.
После окончания фестиваля он сел в поезд, доехал до Варшавы, и тут, в гостинице, ему стало плохо. Сердце не выдержало перенапряжения последних дней - врачи не спасли его...
Саша Жигарев был удивительно добрым и чистым человеком. Его хорошо знали и любили не только в нашей стране, но и в Польше. Недаром среди его личных друзей были виднейшие польские писатели, известные художники и артисты, такие, как Ежи Путрамент, Леон Пастернак, Станислав Рышард Добровольский, Ежи Юрандот, Стефания Гродзеньская, Станислав Микульский, Марыля Родович и многие другие.
В минуту отчаяния Анна Герман позвонила в Москву именно Саше, родному человеку, доброму верному другу.
Мы прочли книгу Александра Жигарева не отрываясь, с неослабевающим интересом от первой до последней страницы. Надеемся и верим, что такое же ощущение будет у всех, кто возьмет в руки и откроет это талантливое и доброе произведение.
Александра Пахмутова
Николай Добронравов