Лоран скорчил саркастическую мину и попросил еще чашку кофе. Потом — еще одну. Она вмешалась:
— Ты пьешь слишком много кофе.
— А тебе-то что до этого? — буркнул он сквозь зубы. — Главное, чтоб продержаться. А кофе — это допинг! Даже такая бурда!
Анна не стала спорить — только с нежностью посмотрела на него. Они вместе вернулись на работу. Она поднялась к себе по главной лестнице, а он спустился в подвал.
Пьер поспешно проглотил кофе и направился в ванную. То, что Анна с некоторых пор не приходила обедать, вполне устраивало его по ряду причин. По крайней мере, никаких вопросов! Следуя настоятельной просьбе Элен, он согласился составить каталог редких, любопытных для библиофила изданий, имевшихся в магазине, чтобы, разослать его затем постоянным покупателям. Госпожа Жироде надеялась таким образом оживить торговлю. И хотела непременно заплатить ему. Правда, более чем скромно. Не говоря ни слова Анне, Пьер ходил теперь каждый день в книжный магазин и занимался инвентаризацией книг. Хотя работа была довольно грязная, одевался он тщательно. Серый костюм и белая рубашка. Сегодня утром Луиза отгладила ему брюки. Перед обедом он сходил в парикмахерскую. Сразу появилось чувство свежести и легкости. Помолодевший и уверенный в себе, он с нетерпением ждал, когда надо будет идти в магазин.
Пришел он туда одновременно с Элен. Она поставила для него в задней комнате большой стол. На нем горами лежали книги. Пьер брал их одну за другой, рассматривал, перелистывал и записывал на карточках основные данные: «Словарь аристократических семейств г-на де Ла Шенэ-Дебуа. Париж. 1774 г. 12 томов, ин. № 4 . Заново не переплетался...» Эта кропотливая работа приводила его в восторг главным образом потому, что он чувствовал за своей спиной присутствие Элен. Она ходила вокруг, легкая и изящная, иногда перебрасывалась с ним двумя-тремя словами, иногда журила, если он вдруг прерывал работу, чтобы поболтать с ней.
В половине пятого они сели пить чай, примостившись на краю стола. Сквозь приоткрытую дверь Элен наблюдала за магазином. Вошел покупатель, и она выскользнула, чтобы обслужить его. А потом вернулась с таким радостным видом, точно ей удалось выпроводить нежеланного гостя. Пьер вдруг понял, что все, не имеющее отношения к нему, раздражает ее. Эта мысль была настолько неожиданной, что у него от нежности и сладостного предчувствия защемило сердце. Неужели для кого-то он еще может что-то значить в этом мире? В его-то возрасте, с его прошлым, несмотря на то, что у него нет положения? Он отхлебнул чаю, и глаза его наполнились слезами.
— Пьер, — спросила Элен, — что с вами?
Он встал, чтобы скрыть волнение. Элен, в свою очередь, поднялась и встала перед ним. Она тоже казалась взволнованной. Он пристально, с отчаянием посмотрел на нее и прошептал:
— Я так несчастен!
— Почему?
— Вы мне очень нравитесь, Элен!
— Но и вы мне тоже нравитесь, Пьер, — сказала она и положила руки ему на плечи.
Она чуть приблизила к нему лицо. Глаза ее сияли. Она молчала — вся ожидание и готовность. Как тут быть? С ужасом сознавая, что сходит с праведного пути, Пьер склонился над ней. Сухой, сдержанный, неумелый поцелуй. Пьер невольно вспомнил Эмильенну — насколько лучше она целовалась. У Эмильенны рот жил, двигался, нежный и трепетный, а эти губы были до обидного неподвижны. Но как он мог? Такое святотатство! Теперь его будут вечно мучить угрызения совести. Перепугавшись, он отстранился.
— Нет, Элен, — пробормотал он, — это невозможно! Слишком это серьезное дело! Я не имею права!
Она смотрела на него, удивленная и растерянная:
— Но, Пьер... В чем дело?
— Нам не следует больше встречаться! — выкрикнул он. — Никогда! Никогда!..
Он схватил со стула пальто, неловко натянул его и устремился к двери. Элен поспешно преградила ему путь.
— Вы не можете так меня оставить, Пьер. То, что возникло между нами, настолько важно!.. А вся эта работа, которую еще надо доделать, все эти карточки!.. никогда в жизни с этим не справлюсь!..
— Извините! — вырвалось у него со стоном. — Извините меня, Элен.
И он выскочил из магазина.
Анна окинула взглядом темную улицу, ища Лорана. Его нигде не было видно. А обычно он поджидал ее у выхода. Ее задержал господин Куртуа. И по важному делу: мадемуазель Бурьез, заведующая отделом рекламы, 31 марта уходит на пенсию. Анна уже давно работала в тесном контакте с ней. И вот господин Куртуа решил объединить два отдела — художественного оформления и рекламы — в один, под руководством Анны. Жалованье ей, конечно, будет прибавлено. Естественно, перспектива повышения взволновала ее. Анна быстро шла по улице, испытывая острую потребность немедленно поделиться с кем-нибудь своей радостью. Но с кем? Уж во всяком случае не с Лораном! Он был последним человеком, способным понять, какое моральное удовлетворение приносит успех. Не успеет она рот открыть, как он изничтожит ее сарказмом. Как всегда она была одна. И в радости, и в горе... Ну да ладно! Главное — что внутри у нее все поет от сознания одержанной победы. Чувство уважения к себе заменит ей все остальное.
Придя домой, она поднялась прямо на седьмой этаж. Лоран был у себя. Он лежал одетый на постели, лицом к стене, и рыдал.
— Что случилось, Лоран? — шепотом спросила Анна.
Он повернулся к ней, матрац под ним скрипнул. Лицо его было залито слезами. Он задыхался и не мог произнести ни слова. Тело его сотрясала икота. Она испугалась.
— Лоран, Лоран, объясни же, что с тобой? — снова спросила она.
— Что со мной, Анна?.. — наконец пробормотал он. — Я чувствую такую тяжесть — здесь, в груди... Я не могу больше... Я так люблю тебя... И мне так плохо!.. И все так сложно!..
Спазма перехватила ему горло. Он согнул руку в локте и уткнулся в нее головой. Плечи его вздрагивали.
— Успокойся, — сказала она. — С тех пор, как ты начал работать, ты почта ничего не ешь. Целый день только пьешь кофе. Это же немыслимо! Почему ты не дождался меня после работы?
Он приподнял голову.
— Но с тех пор, как мы познакомились, Анна, я только и делаю, что жду тебя!
— Я тоже жду тебя, Лоран. И больше, чем ты думаешь. Хотя у каждого из нас своя работа, но живем-то мы вместе...
— И ты называешь это — жить вместе?
Она долго смотрела на него молча, с невыразимым участием, затем решительно объявила:
— Послушай, Лоран, если ты меня действительно любишь, ты сделаешь то, что я тебе скажу. Это же глупо так жить — ты здесь, а я там. Встречаться урывками, расставаться, лгать, играть в прятки. И все из-за моего отца! Я, как и ты, не могу так больше! Ты перейдешь жить ко мне в квартиру.
— Нет, Анна, — пробормотал он.
— Лоран, я умоляю тебя!
Склонившись над ним, она покрывала легкими поцелуями его мокрые веки, колючие щеки, дрожащие губы. Он жалобно спросил: ,
— Так, значит, ты меня все-таки любишь, Анна? Правда? Ох, если бы ты знала!.. Как только ты уходишь, мной овладевает невероятный страх — он гложет меня, терзает... Мне кажется, что я потерял тебя, что ты больше не придешь...
— Вставай же!
— Пропащий я человек.
Лоран поднялся с постели, растерянный и покорный. Анна запихала его вещи в мешок. Они вышли из комнаты. Она спускалась по лестнице впереди него. И время от времени оборачивалась. Он шел за ней, опустив голову, побежденный. На кухне никого не было. Она повела его мимо гостиной. Из глубины комнаты голос отца спросил:
— Это ты, Анна?
— Да, — сказала она, — сейчас приду...
Она провела Лорана в дальнюю комнатку. Он во всю длину упал на постель. И остался так лежать, устремив глаза в потолок. Нижняя губа у него дрожала. Он снова заплакал. Она присела подле него на край матраца.