— Позволь, я осмотрю твои повреждения, — ласково заговорил он.
Анна не стала сопротивляться и повиновалась его желанию, ибо понимала, что все равно возьмет свое силой. А своих сил у нее не было. Она раскрыла грудь и отдалась на волю судьбы. Красивые пышные груди с розовыми чуть возбужденными сосками затуманили разум Анжело. Он готов был броситься их ласкать, но вспомнил о главном — о самочувствии Анны, и остыл в своем порыве, наслаждаясь приятным возбуждением внизу живота.
Он осмотрел синяк, не упустив возможности потрогать прекрасное женское тело, и хотел было уже укрыть столь манящие прелести, но его внимание привлекла часть татуировки, выглядывавшая из-под одеяла. Татуировка начиналась аккурат под левой грудью. Выбитый рисунок напоминал виноградную лозу с разбросанными по сторонам листьями. Он осторожно дотронулся до татуировки и стал вести по ней своими длинными пальцами. Одеяло медленно скользило вниз по атласной коже, все больше раскрывая изящный рисунок, а заодно и тело его обладательницы. Он следил за движением своих пальцев, и взгляд его погружался в непонятное смятение и раздумье. Анна пристально наблюдала за реакцией мужчины. Казалось, что она перестала моргать, боясь пропустить нечто интересное. А пальцы все ниже по телу отодвигали одеяло и скользили по татуировке. Они даже не пытались сбиться со своего пути и заглянуть в другие уголки прекрасного женского тела. Вот они уже полностью оголили живот, а рисунок в виде виноградной лозы все не заканчивался. Лоза уже овивала живот под пупком и маняще скрывалась под одеялом. На мгновение пальцы остановились в области выше лобка, но решительно продолжили свое движение, обнажив его, показывая всю женскую красоту, какая она есть в природном своем великолепии. Татуировка закончилась в области паха маленькой виноградной гроздью. Ягоды ее были выбиты на бедре, а некоторые из них упали на лобок и край половых губ. Анжело запустил пальцы между ног Анны и осторожно погладил губы. Один из пальцев успел проскочить внутрь, затронув чуть влажный бугорок, скрывавшийся там. От этого прикосновения Анна вздрогнула, прикрыв глаза, но немедленно взяла себя в руки. Удивительно, но его это даже не возбудило. Его реакция была совсем не понятна Анне, она терпеливо наблюдала.
Наконец, он поднял свои синие глаза и, будто себе сказал:
— Что это? Что это такое? — Анна, не понимая, о чем идет речь, пристально смотрела на него, — Кто тебя так изуродовал? — недоумевал он. — Ты же не просто так позволила набить себе на теле этот рисунок, — Анна догадалась, о чем идет речь, но продолжала молчать. — Ты спрятала шрамы на своем теле? Ведь так?
— Ты прав! Я отдала большую сумму денег за пластику и такую же сумму за рисунок. Разве так заметно? — сетовала она.
— Нет, не волнуйся, совсем не видно, — успокоил ее Анжело, — Но, меня тяжело обмануть. Я знаю толк в ранах и шрамах, которые они оставляют. Я вижу, что это ряд разных ран, оставленных на твоем теле в разное время. И рисунок набит по-разному в разное время, хотя рука мастера, что его набивала, одна и та же. Вот еще шрам на твоем левом плече. Бьюсь об заклад, что его брат близнец на твоей спине. Покажи! — попросил он. Анна неохотно привстала со своего ложа, показывая на правой лопатке майскую розу. Действительно, это был след от огнестрельного ранения, который пробил Анне плечо, но, к счастью, пуля прошла навылет.
— Можешь не рассказывать ничего, я и сам всю историю твоих шрамов по тебе могу прочитать, — добавил он, — Здесь тебя ранили ножом. Да сильно! Умудрились тело, как масло, порезать. Очень нехорошая рана. Этот шрам тебе оставил какой-то придурок, напоминает укус. Хе, тебя пытались съесть. Похоже, он тебя изнасиловал, — Анжело смутился. Глаза Анны мутнели от его слов, брови сдвинулись к переносице, над верхней губой от напряжения выступили морщинки. В памяти всплывали страшные картины прошлого. — А этот шрам, под пупком? Я не могу понять откуда. Похоже, ты перенесла операцию. Этот небольшой шрам в паху. Вот рубец! Тебе скорей всего оставил тот, кто пытался тебя «съесть». Но это не укусы, я не знаю что это, но похоже на рваную рану, — не закончив фразу, он отпрянул и сел на другой край кровати, обхватив голову руками. Он, конечно же, понял характер этого шрама, но промолчал, понимая, что это совсем неприятная история.