В обед, выезжая в город, я увидела огромный баннер с надписью: «Анна, я люблю тебя! Дай мне шанс», проезжая по нашей дороге, я увидела еще несколько таких баннеров. Саша подключил все известные ему средства. Было множество букетов цветов с любовными записками, которые он передавал через посыльного. Был фейерверк под моим окном. В одном из букетов лежала коробочка с сердцем из рубина, оправленного в золото и маленькая записочка: «Оно принадлежит только тебе».
Мои родители не были в курсе наших семейных проблем. С Марком мы вели себя так, чтобы ребенок не почувствовал напряженных отношений между нами. В субботу родители возвращались из Чехии. Вечером позвонил Саша и предложил вместе поехать встречать в аэропорт наших путешественников. Я согласилась, понимая, что Марк соскучился по нас. И отсутствие отца его расстроит. А уж как моё сердце рвалось к сыночку! Я так соскучилась по нему, что уже начала считать часы, когда я смогу прижать к себе моего малыша. В аэропорту Марк не знал к кому из нас броситься на шею. Всю дорогу до дома он взахлёб рассказывал о поездке. Я видела, как сын радуется встречи с отцом и думала: как же мне быть?! Если Александр попросит остаться, я не смогу ему отказать ради ребенка. Мы отвезли родителей домой.
-Мама, папа, я вам такие подарки привёз. Вот вы обрадуетесь. Мне бабушка и дедушка тоже целую кучу подарков накупили, а еще много надарили наши друзья. Мы сейчас их будем распаковывать и смотреть. Я привёз целую гору подарков - до потолка. Мне ужас, как хочется побыстрее всё вам показать. Александр поймал мой взгляд в зеркало заднего вида. В глазах его читался вопрос, который я стразу поняла. В ответ я опустила ресницы и видела, как оставшуюся часть пути муж улыбался. Когда, наконец, нам удалось уложить Марка спать, было далеко за полночь. Я приняла душ и тоже легла в постель. Через десять минут Александр зашел в спальню. Он встал на колени у кровати, взял меня за руку, и стал говорить о своей любви ко мне, о том, как я ему дорога. Я задала один вопрос: «А нужна ли тебе жена, которая не испытывает к тебе прежних чувств?» -Моей любви хватит на нас двоих. Я сделаю всё, чтобы вернуть твою любовь. За этот месяц я понял, что моя жизнь без тебя пуста и безрадостна...
Саша гладил мою руку и нежно целовал пальцы. Договорить он не смог. Я почувствовала его слёзы на своей руке. Вдруг моё сердце пронзила невыносимая жалость к нему. В этот миг я поняла, что меня с мужем соединяет уже не страсть, а другие, может даже, более глубокие чувства. Я молча подвинулась, освобождая место для мужа. Он тихо лег рядом, нежно обняв меня. Его слёзы смешались с моими. Саша тихо шептал: «Что я наделал, что я наделал...» Саша забылся тревожным сном на моём плече. А я вспоминала о своей всепоглощающей любви к мужу, о том, как я его обожествляла. Мою любовь, как птицу на взлете, коварно подстрелили. Но я чувствовала, как горячие слёзы омывают мою усталую душу и боль постепенно начала уходить, оставляя во мне только тихую грусть. Я знаю, что как прежде уже не будет. Я стала другая. Но эта другая хотела жить, радоваться, любить.... Я понимала, что это только первое серьезное испытание, что жизнь не так проста и прекрасна, о какой я мечтала в восемнадцать лет. Теперь я знала, что мой путь это не только розы, но и шипы. Пройдя часть этого пути, я стала сильнее и мудрее.
Глава 50.
Жизнь шла своим чередом. В семьях моих подруг происходят разные события. Мы все изменились и повзрослели. Как говорит сама Яна, из страшного омута, беспросветности её вытащила наша женская дружба. Благодаря нам, Яна поверила в себя и смогла изменить отношение к себе в семье и на работе. Её лицо последнее время часто освещала улыбка. Как-то, в очередной раз, приехала её матушка с инспекцией. Не успев толком поздороваться с дочкой, поговорить, она полезла по шкафам, холодильнику... выискивая к какой оплошности дочери, которой шел пятый десяток, можно прицепиться. Муж молча наблюдал за тёщей, а теща, видя «благодарного» зрителя, распаляла себя. Вдруг на своё счастье маман обнаружила что-то, по её мнению, сложенное не должным образом. Она победоносно повернулась к дочери, вытащив вещи из ящика и начала ими трясти перед лицом Яны, подыскивая «добрые» слова, изобличающие непутевую и никчемную дочь. Федор Иванович не дал теще открыть рот: -Мама, у нас в семье новые правила. Сейчас я вам их оглашу, в доступной для вас форме. Тёща с благоговением посмотрела на любимого зятя. А Яна спокойно наблюдала за происходящей сценой. Что скажет Гангрена, она не знала, но зато знала, что больше не позволит матери гнобить себя. -Вы, мама, не стойте. Пока я буду говорить, выкидывайте вещи из шкафов. - Маман, ехидно глядя на Яну, начала одной рукой небрежно выбрасывать вещи на пол. Яна молчала, Федор Иванович тоже. Когда «работа» была окончена, Федор Иванович сказал: -Вот и первое правило, мама, -сделав, ударение на слове мама начал Федор Иванович,- что вам конкретно не нравится, как Яночка делает, - с этими словами он подошел к супруге и обнял её, - вы бегом всё исправляете, но сами, не мешая нам и когда нас нет дома. К нашему приходу всё должно блестеть. - Глаза у тёщи метали гром и молнию, но она молчала. Зять не её безропотная дурочка, здесь всякого ожидать можно и материальной помощи лишит, не задумываясь. - И правило второе: если вы с моей любимою женой будете вести себя неподобающим образом, дверь в наш дом навсегда для вас, мама, закроется. Очень вам советую вспомнить имя своей любимой и единственной дочери. Её слово - закон! И чисто рекомендательное пожелание от меня лично - постарайтесь, для вашего же блага, наладить с дочерью отношения.