Эльвира быстро поправлялась, но её тетя, Марина Львовна, решила подержать Эльку в больнице. Она хотела подстраховаться, чтобы не было никаких осложнений. А перечить Марине Львовне никто не решался, да и сама Эля домой не рвалась. Таракан в больницу так и не пришел, позвонил теще и сказал, что у него какая-то срочная работа появилась. Мама Эли сильно удивилась и начала расспрашивать у дочки всё ли у неё с Игорем благополучно. Элька вместо ответа, как обычно, разревелась. Тётя Оля побежала за сестрой. Марина Львовна за пять минут выудила у племянницы, что с ней происходит, а за следующие пять минут умудрилась её успокоить. -Эльвира, твою мать, - без экивоков пробасила Марина Львовна, - ты что, уродка у нас, что терпишь этого мудака контуженного?! Мать для этого тебя рожала, ночами не спала, чтобы ты на голову ушибленному жизнь свою под ноги бросила? Я ему яйца оторву, пусть только рожу свою сюда покажет. Так, всё, мне работать надо, а ты прекрати реветь, иначе в психушку угодишь санитарам на радость. Я доступно изложила? -уточнила тётушка, покидая палату и уводя с собой Элькину маму. - Пусть девчонки поболтают, а ты, Оля, иди, поспи, лица на тебе нет, в гроб краше кладут, - сделала «комплимент» сестре Элькина тётя.
Приблизительно через час после разговора с Мариной Львовной открылась дверь палаты, и перед нами возникло Духовное Лицо, правда я сообразила, что это за мужик пришел навестить подругу, только после того, как он начал своё выступление. Лицо милостиво разрешило Эльке не вставать, а слушать его лежа, посетовав, что от таких как она ждать хороших манер всё равно не приходится. Он велеречиво завел свою лекцию об обязанностях жены, о том, что такая распутная женщина, как Элька, забирает энергию у его подопечного, оскорбляет нравственность порядочных людей и, если она не научится жить праведной жизнью, то гореть ей в Аду, тем более что она уже и сама видит, как бог её наказал. Со своим Тараканом он ей разрешит общаться только после того, как она очистится и раскается. Лицо несло монолог, упиваясь своим красноречием. Я перевела взгляд на подругу, слёзы её высохли, а глаза стали узкие и злые. Она медленно протянула руку к тумбочке и нащупала, стоявший на ней графин. Духовный наставник, увлекшись спасением Элькной души, не замечал её манипуляций, а я решила не препятствовать естественному ходу событий. Когда Лицо достигло апогея в своей витиеватой речи о наказании и страшных грехах и вознеслось на вершины красноречия: Элька крепко обхватила графин, прицелилась и запустила его изо всех сил, откуда они только взялись, Лицу в морду.
Как прыгало и визжало Лицо достойно описания мастера. Вода стекала на его «духовную» морду, а осколки обсыпали его голову «пеплом». Наставник заметался по палате, хотел было подскочить к Эльке, но увидев недоброжелательное выражение её лица, замер в выжидающей позе на полпути. Я тоже решила не отставать и внести свою лепту в перевоспитание Морды. Схватила стул, на котором секунду назад сидела, слушая речь наставника, и как следует стукнула его по спине стулом, вложив в свою силу все накопившиеся за время Элькиного замужества нехорошие эмоции, при этом представляя, что бью я не только наставника, но и самого Таракана. Удар получился знатным, потому что Лицо так приложился мордой об пол, что ему понадобилось немало времени, чтобы отодрать себя от линолеума. Поднялся он со звериным выражением своего духовного лица и возмущенно взвыл, на шум прибежал медперсонал больницы. Элька ни секунды не колеблясь, сообщила, что Лицо собирался её задушить. Я, естественно, всё видела, подтвердила, рассказала подробности, не забыла уточнить, как я героически спасала подругу от удушения. В палату зашла симпатичная медсестра, но самое смешное, что она тоже видела, как мужик душил Эльку, и еще в больших подробностях повторила наш рассказ.