- Маня, померяй платье, это тебе подарок на день рождения.
- Спасибо, мама. Красивое какое.
Манечка спрыгнула с кровати, надела новое платье и покрутилась. Анна принесла ей небольшое зеркало, чтобы Маня посмотрелась. Восторг девочки радовал Анну.
Вечером к дому подошла почтальонка Маруся.
- Заходи скорее в дом, - обрадовалась Анна.
- Нет, Анюта, выйди ты ко мне.
У Анны сжалось сердце от предчувствия беды, она тяжелым шагом подошла к почтальонке.
- Вот тут тебе письмо, прочитаешь сама?
- Нет, ты прочитай скорее, не томи.
Маруся развернула письмо, начала читать:
- Уважаемая Коршунова Анна, сообщаем вам, что ваш муж пропал без вести в Смоленской области под городом Вязьма.
Анна заплакала тихо, просто слёзы полились ручьем.
- Не реви, Анюта. Может еще вернется. Может ранило, лежит где-то. Ты верь, слышишь? Тебе детей надо поднимать. Ну что ты? Без вести лучше, чем похоронка. Смотри это ведь письмо, видимо командир писал. Даже не настоящее извещение. Вон я сегодня Акуловой принесла похоронку, а у нее одиннадцать детей и все мал мала меньше.
- Ладно, спасибо, Маруся. Я буду ждать Ивана. Сколько надо столько и буду ждать.
Анна взяла из рук почтальонки письмо и пошла в дом. Дети уже спали. Она села за стол, сдернула с головы платок, уткнулась лицом в него и долго тихо плакала.
Глава 3 Маня
С этого дня будто всё покатилось вниз. Как бы не старались женщины, но сильных мужских рук не хватало. Не кому было починить забор или залатать крышу, починить комбайн или трактор. Конечно женщины старались как могли, но сил не хватало.
За председателя, после ухода мужчин на войну, осталась Матрёна Санникова. Ей не надо было заботится об ораве детей. Собрались вечером и решили, что справится. Сегодня собрала она всех женщин, объявила:
- Вот что скажу, трудно нам, рабочих рук не хватает. Давайте детей старших к работе подключать. Всех старше десяти лет с завтрашнего дня утром приводите с собой. Распределю, по силам работу дам.
- Маленькие ведь еще они.
- Не справятся, будут уставать.
- Как бы не поранились или другим не навредили.
- У меня старшие за маленькими смотрят, как я маленьких одних дома оставлю?
Со всех сторон высказывались женщины. Переговаривались, между собой.
- Тихо, тихо – перекричала женщин Матрёна. – Вот завтра и определимся.
Когда в этот день Анна вернулась домой, увидела, что, Маня не спит еще.
- Доченька, ты чего не спишь? Случилось чего?
- Мама, мама – дочка обняла за шею Анну, всхлипнула – мама, я, наверное, умру скоро.
- Господи, Манечка, ты что такое говоришь? Ты заболела? Что случилось?
Маня покраснела и откинула одеяло. Она сидела на кровати, а платье и подстеленная старая тряпка были в крови.
- Манечка, - Анна вздохнула, грустно сказала, - повзрослела ты рано у меня. Сейчас я тебе расскажу. Так бывает у всех женщин. Это значит, что ты стала взрослой.
На следующее утро не стала будить дочку, решила, что пусть еще дома будет. Пришла рассказала тихонько Матрёне, та согласно кивнула. Остальным детям распределили работу по силам, в основном рядом со своими матерями.
Через три дня Манечка тоже вышла на работу. Анна переживала за дочку, уж очень маленького росточка она была. Первый месяц Маня помогала Анне в поле, в колхозе шла жатва. Работали до ночи, Анна жала пшеницу, а Маня укладывала её в валики сушиться. В сентябре убирали картошку. После сентября работы стало меньше. Председатель некоторых детей все же упросила поработать еще. Маню поставили следить за колхозными поросятами.
Только в первый же день прибежали за Анной женщины, закричали:
- Анюта, беги скорее, у тебя там Маню свиньи затоптали.
Схватилась Анна за сердце, бежала так что в боку закололо и дыхание сбилось. Девочка лежала на стылой земле, грязная, с кровавыми подтеками на лице, тихо постанывала. Около Манечки уже сидела местная фельшер, осматривала руки и ноги, просила ими пошевелить. Потом расстегнула телогрейку, задрала платье, проверила тело.
- Маня, где сильнее всего болит?
- Палец на ноге, - тихо ответила Маня, а потом увидела мать и заревела в голос.
- Тише, тише Маня. Все хорошо, сейчас отвезу тебя домой. Вон телегу нам разрешили взять. Помою в бане, все хорошо будет.
- Мама, я так испугалась. Я поросятам корм несла в ведрах, а они меня с ног сбили и весь корм разлили и меня затоптали.
Маня рассказывала и всхлипывала, голос дрожал, слёзы катились не переставая.
- Не плачь, живая ведь, а синяки заживут – сказала фельдшер. – Папе твоему на войне труднее, он ведь не плачет. Вставай тихонько, помогу на телегу забраться.