Ей не хотелось переходить в другой университет, бросать все, что она достигла. Упрямо, как умела только она, девушка учила язык Брайля. Миша встал, вздохнув и потянувшись, ощущая прилив горячей крови к затекшим мышцам. В голове Анны полетел образ потягивающегося капитана, так что она уронила голову на руки. Ну, все, какая тут учеба!
— Вот вечно тебе они не нравятся! Ромео бесхребетный, Джульетта истеричная, так что обоим по 110 статье УК РФ. А дальше, Отелло — 115 статья, Чичиков — 159 статья. Про остальных я молчу. Каждому статью приписываешь!
— Ну, так я всё-таки блюститель закона.
Миша широко улыбнулся, встав за спиной возмущенной Анны. Его руки пробежали по женской спине, обвивая тонкую талию. Она была теплая и мягкая, словно маленький котенок, правда, фыркающий и недовольный. Его нос уткнулся в нежную шею, крепко вдыхая аромат ее кожи.
От нее пахло облепихой и травами, а от одежды веяло его парфюмом. Он не мог красиво описать свои чувства, не пел серенады под окнами, как написано у Шекспира, не усыпал цветами ее постель. Но он отдал бы свою жизнь ради этой маленькой девчонки.
Капитан не мог описать словами, как приятен запах ее кожи после утреннего душа, не мог рассказать, как ему нравится видеть ее в горе книг и учебников, когда она накручивает пряди на палец и бормочет себе под нос, в сотый раз, перечеркивая строчку в работе.
Он полюбил книги. Каждый вечер Миша открывал очередной том зарубежной или отечественной литературы и читал, пока Анна лежала на его коленях, закрыв глаза и улыбаясь.
Он мечтал, в тайне, в своей голове, ещё после той увеселительной поездки на озеро, что может быть она и есть «та самая», кто будет встречать его с работы в домашней одежде, наполняя холостяцкую квартиру уютом и теплом.
Кто будет таскать его футболки, щеголяя в них по дому и фыркая из-за тысячи черных носков, не отличимых один от другого. А когда он будет на дежурстве, то она будет сидеть за каким-нибудь слезливым сериалом и ждать, когда ключи загремят в двери.
Может даже заведут кота, ну или кошку. Нет, лучше кота.
Иногда он вспоминал их ночной разговор на кухне, в обнимку с виски и коньяком. Тогда Миша спросил, наклонившись ближе к девушке:
— Тебя не смущает разница в возрасте? Двенадцать лет, как никак.
Анна вскинула на него блестящие глаза, устало улыбнувшись. Да, она тоже задавала себе этот вопрос.
— Знаешь, есть тысячи примеров в литературе, когда разница в возрасте не имела значения. Любви, настоящей, бескорыстной и чистой, плевать кто-ты и сколько тебе лет. Ты просто видишь человека и тебе хочется отдать ему всю себя, свою душу, свое сердце. Ты чувствуешь себя цельным, словно подобрал ключи к потаённым комнатам, где хорошо и тепло. Где ты всегда нужен, каким бы человеком ты не был, понимаешь? Это нельзя описать, только почувствовать.
Анна восхищенно подняла глаза к потолку, счастливо улыбаясь. Миша обхватил стакан с холодным виски, отправляя его в желудок.
— Ты слишком веришь книгам. Они часто врут.
— Зато в них есть добро.
Анна опустила на него взгляд, загадочно улыбнувшись. В ней было то, чего так не хватало в жизни полицейского — светлой и безграничной веры в чудо.
Он коснулся ее ладони, переплетаясь пальцами. «Может быть, все должно быть именно так. В конце концов, я всегда успею пожалеть об этом в будущем» промелькнула мысль в голове Михаила, когда он коснулся манящих и столь желанных губ.
И он ни разу не пожалел о том решении, принятом в ту ночь на холостяцкой кухне его квартиры, каждый день возвращаясь в свою личную сказку. В их личную сказку.
Эпилог
Анна стояла, нежно водя пальцами по краям коробки. Закрыв глаза, она глубоко вдыхала яркий еловый запах, исходящий от пушистой зимней красавицы, по-королевски устроившейся в центре некогда холостяцкой квартиры.
Открыв картонное убежище новогодних игрушек, Анна пробежала пальцами по мишуре и шершавым узорам новогодних шаров. Это ее первый новый год после всего, что произошло на котловане.
На мгновение сердце замерло, но мужские теплые ладони аккуратно пробежали по талии, обнимая хрупкую фигуру девушки. Горячее дыхание скользнула по нежной коже, и улыбка расцвела на тонких губах Анны.
– Ну что, ты готова? – мужской голос прозвучал над самым ухом, закончившись легким поцелуем.
– Да, даже распаковала игрушки, – ответила девушка, откинув голову на грудь мужчины и устало вздохнув.
– Идем, пора наряжать елку. А то пока я ее нашел да привез, прошла четверть моей жизни!
Миша задорно засмеялся, подхватывая одной рукой коробку, а другой, сплетаясь пальцами с Анной. Его взгляд вновь пробежал по русо-рыжей макушке и такому родному лицу.