— Никто, кроме меня, не прочитал ни строчки из твоего дневника. Клянусь тебе. Ты должна мне верить, — говорит Пим. — Никто не вторгался в твое личное пространство. Пойми, Мип только хотела сохранить дневник, чтобы вернуть его тебе. Она даже мне не говорила о своей находке, пока мы не подумали, что потеряли тебя навсегда. А потом Мип и Беп молчали о дневнике уже не по своему желанию, а только по моей просьбе. Они уважали мое решение. Хотя я знаю точно, что Мип была против. Она считала, что своим решением я нанес тебе большой вред.
— А как считаешь ты сам?
Глаза Пима широко раскрыты. Он вздыхает и качает головой.
— Не знаю, — отвечает он. — Честно говоря, я не собирался хранить его от тебя в секрете. Это правда. Возможно, сейчас ты слишком рассержена, чтобы мне поверить, но так оно и есть. Я много раз хотел отдать его тебе и все рассказать. Но — не смог себя заставить. — Пим замолкает. Проводит ладонью по волосам. — Наверное, боялся. Боялся снова тебя потерять.
Она не сводит с него пристального взгляда.
— Я и сейчас боюсь, — говорит он.
— Ну и где он? — Сейчас ее интересует только это.
Отец смотрит ей в лицо и тяжело вздыхает.
Они закрываются в его кабинете. Он садится за стол, извлекает латунный ключ из жилетного кармана и отпирает нижний левый ящик стола. Слышен скрип выдвигаемого ящика.
— Вот, дорогая, дорогая моя Аннелиз, — говорит отец, выкладывая содержимое ящика на стол, — вот твой дневник.
Тишина.
Они оба молча смотрят на стопку тетрадей, одна на другой, на разноцветные страницы. Белые, серые и розовые, дешевая бумага военных лет, какую только Мип и Беп ухитрялись раздобывать. И еще красный в шотландскую клетку ежедневник из «Бланкевоортса». Анна чувствует, как успокаивается ее сердце. Каким маленьким он кажется сейчас! Каким легким, когда она берет его в руки!
— Надеюсь, — говорит Пим, — что ты простишь старика за все его многочисленные ошибки.
Такова мольба ее отца. Но Анна не может пока на нее ответить. Осторожно расстегнув замок, она раскрывает дневник, и ее взгляд падает на снимок черноглазой девочки, прикрепленный к странице. Эта девочка — она сама, какой была тогда. Та Анна. Чувство пугающей близости заполняет ее грудь, когда она читает первую строчку: «Надеюсь, я смогу тебе все доверить, как не доверяла еще никому».
Она чувствует слабость в ногах и падает на стул напротив Пима, сжимая дневник в руках. Теплые слезы текут по ее щекам.
— Ты ошибался, Пим, — шепчет она. — Дневник никогда тебе не принадлежал. Он всегда был только моим.
Пим вздрагивает словно от удара молнии и начинает рыдать. Он трясет головой и лезет в карман за платком.
— Прости, Аннеке, прости меня, — говорит он, прижимая платок к глазам. — Ради Бога, прости! — Он медленно приводит себя в порядок. — Я совершил много ошибок, глупых ошибок. А иногда мне приходит в голову мысль, что самая главная моя ошибка в том, что… — Пим шумно сморкается в платок, — …что я вышел живым из Аушвица, хотя в планы Господа это не входило.
Анна смотрит на него, сжимая в руках свой дневник.
— Я вспоминаю мою бедную Марго и поневоле думаю, — продолжает Пим, — что занимаю ее место. Господь предпочел бы, чтобы выжили дети, а не старик весьма спорных достоинств. — Он снова сморкается, откашливается, утирает глаза и складывает платок. — А сейчас — сейчас я думаю не о себе, а о моей дочери Анне. Ее дневник возвратился к законной хозяйке, и я надеюсь, он будет напоминать ей о девочке, которую я так любил. О девочке, какой она когда-то была. О девочке, которой она могла бы стать. Вот о чем, — говорит он Анне, — я молюсь со всем жаром души.
27. Страницы ее жизни
Я не буду, как делают все, записывать в дневник разные факты; я хочу, чтобы эта тетрадь сама стала мне подругой, и эту подругу я буду звать Китти.
Как странно, иногда я вижу себя словно бы глазами другого человека. Я неторопливо озираю дела некоей Анны Франк и листаю книгу собственной жизни, как будто это чужая жизнь.
Уединенность кабинета. Нужно, как через сито, просеить прошлое. Ей поможет блокнот с переплетом малахитового цвета. И песочно-коричневая книжка «Рассказы из Убежища». И еще объемистая и серая, как камень, «Книга красивых фраз». Остается рассортировать стопку разноцветных листов.