— Ты знаешь чего мне стоило жить в неведении все это время и ждать, ждать, ждать?! Ты ведь не бессмертен, чтобы я могла без зазрения совести отпускать тебя в ад, будучи уверенной, что ты все равно вернёшься! Ты ведь можешь погибнуть, и я даже знать не буду где! Думаешь мне нравиться не находить себе место в ожидании чего либо происходящего вне моего видения?!
И вот снова вопрос. И вроде бы что-то нужно ответить, да и возможность есть. Но ее губы так близко, и она так уверена в своем превосходстве надо мной. Думает, что я так и буду стоять, вслушиваясь и внимая ей. Неужели она правда думает, что контролирует меня? За такие неправильные суждения нужно наказывать. Пора вернуть девочку с небес на землю, а то ее нотации стали мне докучать.
Сердце, набравшее обороты, словно реактивный двигатель прогоняет сквозь себя миллионы частиц. Лана по-прежнему что-то говорит, но ее голос теперь стал медлительным и неторопливым, а движения губ врезаются в сознание, словно иллюминация из тысячи кадров. Вспышка энергии внутри, тело как губка источающая из себя воду выплескивает наружу серый металл, мироздание вокруг покрывается рябью, а движение руки сквозь некогда густое желе искажений проходит, как нож сквозь сливочное масло. Грубо хватая ее за шею, стараюсь не сдавливать сильно, чтобы не причинить боль. Смотрю в глаза, но вместо гнева там теперь страх и непонимание. Улыбаюсь видя, как мерцают из-за перенапряжения ее глаза. Избыток энергии в ее теле нарушает все, искажения пропадают и я придвигаюсь к ее милому личику своим, чувствуя кожей горячее дыхание.
— Заткнись, женщина, и целуй!
Впиваясь в ее сладкие губы и торопливо продвигаясь в сторону кровати, крепко сжимая ее в своих объятиях, первый раз в жизни увидел, что значит полное подчинение. Лана не просто целовала меня, как обычно, с присущей ей страстью или нежностью она делала это от безысходности. Похоже она действительно боялась меня, понимая, что сдерживающий поводок дал осечку. Где-то в глубине души она наверняка понимала, что я не причиню ей вреда, но неожиданная беспомощность ее угнетала и мешала расслабиться. Чувствуя это я сбавил напор и нежно положив ее на кровать, заглянул в глаза.
— Чтобы сейчас не творилось в твоей голове, хочу чтобы ты знала и помнила — что бы не случилось я никогда, слышишь, никогда не сделаю тебе больно, — в очередной впиваясь в ее губы я услышал лёгкий болезненный стон и решил добавить. — Ну может совсем немножечко.
Лана обвила мою шею руками и, прижав меня к себе, коснувшись нежными губами уха тихо ответила:
— Я знаю, Эдвард, я знаю…
Всецелостно отдаваясь страсти на протяжении пары часов я наконец точно понял, что больше не представляю свою жизнь без нее. Упрямая, дерзкая, иногда надменная и наглая она подходила мне, как никто другой. Безмерно красивая, задорная, смелая и очень таинственная девушка, хранящая в себе секреты, которые возможно придется отгадывать всю жизнь.
Головоломка по имени Лана меня полностью устраивала. Даже глядя на нее сквозь настроенные фильтры своего шлема и понимая по свечению ауры, что она значительно превосходит меня в развитии у меня не было и тени сомнения в том, что это окончательный выбор, к каким бы последствиям это не привело.
Да, рядом со мной, скрываясь под личиной хрупкой девушки, был могущественный хищник с весьма неопределенными возможностями. И это я про чисто физические и технические. А еще она очень не проста в социальном плане. Кто она? Какова ее роль в обществе или может даже всего города? Ответы на эти вопросы ещё предстоит узнать. И вполне вероятно, они меня совсем не обрадуют. Но это ведь не повод бежать и скрываться от возможной опасности быть растерзанным за одно из своих деяний. Ведь, когда она говорила, что может собственноручно меня убить это вряд ли была просто фигура речи. Теперь я понимал это абсолютно точно.
Ну что ж, в конце концов рядом со мной уже есть один хищник способный убить меня едва я расслаблюсь. Но я всё ещё жив. Так что изменится, если рядом их будет два? — да ничего, будет просто веселее жить, а раз так…
— Эй, мудрец, — мои размышления прервал тихий нежный голос. Лана сидела сверху и со странным любопытством разглядывала меня, водя своей ладошкой по моему обезображенному серыми бугристыми каналами телу. — Сделай лицо попроще, а то извилины сломаешь. Что ты с собой сделал? Это же просто отвратительно!