Немного поковырявшись в доступных сетях, я нашел канал связи группы «фениксов», к которому у меня был доступ ещё с инцидента в верхнем городе. Добавив его к нашему я ненароком понял одну страшную вещь. Те вооруженные до зубов бойцы были новобранцами корпуса. А значит их единственной способностью была возможность не задумываясь жать на курок. Никакого опыта боевых действий, никакой реакции на происходящее… Только голос кукловода, который располагал лишь к беспрекословному повиновению. Включив трансляцию своего голоса сразу на оба канала я ответил:
— Помочь им? Расслабься, друг. Господин Кенсингтон не нуждается в помощи…
В эту ночь в клубе я был один, настроя моего безразличия никто почему-то не оценил, хотя все прекрасно знали, что изначально я очень хотел помочь оградить людей от ошибок. А значит моей вины в произошедшем не было. Но тем не менее, чувство не свойственного моим коллегам патриотизма, внезапно проявившееся в моменте, заставило их остаться там. Зачем, почему? Можно подумать они чем-то смогут помочь. Скорее всего, так и останутся переживающим наблюдателями
Настроение было паршивое. Волна сострадания к близкому, внезапно накрывшая моих товарищей, оказалась заразна. Не понятно откуда взявшаяся любовь ко всему живому и миру в целом медленно точила стену моего безразличия, заставляя сомневаться в правильности своего выбора. Не то чтобы мне было больше всех надо, но, к большому сожалению, у меня в голове был максимально безрассудный план с кучей неучтенных факторов. Все исключительно в моем стиле — влезть в самую жопу через верхнюю границу купола, добраться до генератора и потушить его к чертовой матери. Изнутри. Если выживу.
В очередной раз разложив все по полочкам и детально продумав каждую мелочь я даже пару раз порывался встать с дивана и отправиться геройствовать, но случайный взгляд на дисплей своего телефона заставил прийти в себя. На главном экране красовалось фото, на котором был я и Лана. Мы тогда только проснулись после бурной ночи, лохматые и растрепанные лежали частично прикрытые теплой простыней и нежно поглаживали друг друга, медленно приходя в себя. По телу снова разлилось приятное тепло того прекрасного утра.
— Мне есть ради кого жить, — пришла в голову более разумная мысль, чем пару минут назад, а рвение к приключениям мгновенно сошло на нет, но вот назойливое чувство не выполненного долга так никуда и не делось.
Проклятая система здорово промыла мне мозги за последнее время. И это при том, что все не было целенаправленным действием кого-нибудь третьего, ко всему я пришел сам и абсолютно добровольно. Вначале просто принимал все происходящее, как есть со всеми его недостатками, потом начал к этому привыкать, а теперь и вовсе представить не могу, что все может быть иначе. Развитие — боль, жизнь — риск, работа — священный долг за воскрешение из мертвых, ибо каждый человек должен приносить пользу своему любимому городу.
В состоянии внутреннего противостояния просидел неподвижно несколько часов подвергая новую парадигму своего сознания глубочайшей критике. К этому моменту заскучавший шерстяной комок агрессии забрался ко мне на диван и улегшись на бок, положив мне голову на колени, начал обильно пускать слюни видя прекрасные волчьи сны.
Из мысленного анабиоза меня вырвал голос в канале связи:
— Сержант, бегом обратно, — раздался голос главного феникса. — Нам всем нужна твоя помощь.
— Не поздновато ли опомнились?
— Давай без нотаций, — раздражённо ответил Джерри. — У меня из пятидесяти пострадавших гарантированно выживут лишь четверо, у остальных шанс в лучшем случае процентов пятьдесят. В общем этого хватило, чтобы осознать твою правоту, оценить масштабы собственной оплошности и учесть все твои комментарии по поводу случившегося.
— Я внутрь не полезу, — сразу ответил я дабы исключить не верную трактовку любых сказанных в дальнейшем слов. Правда тем самым я уже подтверждал свое согласие на посильную помощь.
— Да и не придется, мы все оценили, рассчитали и придумали, людей нужных позвали. Нужно будет лишь небольшое содействие нашим планам, а то время знаешь ли поджимает. Да ты и сам все поймёшь, когда окажешься на месте. Ну так что, ты с нами?
Странная радость того, что без меня никак не обойтись заставила меня улыбнуться. Потрепав волчью шкуру и немного взбодрив его лёгким разрядом ощутил негодующее бурение моих мозгов. Он оторвал свою мокрую слюнявую морду от моих ног и уставился мне в глаза лениво зевая своей уродливой зубастой пастью.