С приливом энергии, наполнившим ее, она направилась туда, где лес выходил на какую-то улицу.
Остановившись, чтобы перевести дух, она лихорадочно огляделась. Там была улица, одно здание, больше ничего, и одна машина. Она узнала в ней одну из машин охраны комплекса. Они патрулировали, возможно, искали ее.
Остановившись в тени деревьев и повернувшись, чтобы снова побежать, она наткнулась на что-то твердое.
Голова уже кружилась от слабости, обезвоживания и потери крови, она начала падать, ее руки инстинктивно сжались вокруг связанного мальчика, и тут же две большие руки обхватили ее за талию, поддерживая.
— Полегче, девочка.
При звуке голоса она подняла шею и увидела высокого мужчину, вероятно, лет двадцати с небольшим, с непонимающими глазами, смотрящими на нее сверху вниз. Она никогда ни у кого не видела таких глаз.
— Помоги мне, — прохрипела она пересохшим горлом, опираясь на него всем весом. — Помоги мне, пожалуйста,
— Что тебе нужно? — спросил он, и серьезность его тона заставила ее почувствовать себя немного более уверенной в своем решении.
Она изучала его как можно лучше, инстинкт подсказывал ей, что она должна ему доверять. Подняв сверток на руки, она сказала.
— Возьми его. Забери его отсюда, в безопасное место, где он будет расти в любви и заботе. Пожалуйста. Они придут за мной, и он должен быть далеко, когда они найдут меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Непохожие глаза мужчины переместились на ребенка, завернутого в тонкое одеяло.
— Он твой?
Она кивнула, ее глаза снова слезились, боль от того, что она отдала его, как бремя, которое она с радостью понесла бы за его шанс на лучшую жизнь.
Мужчина пристально посмотрел на нее, глубже, так глубоко, что ей показалось, что он ищет ее душу.
— Ты доверишь мне своего ребенка?
Вопрос заставил ее задуматься, но инстинкт внутри нее, тот самый, который в первую очередь бежал с ее ребенком, оставался твердым, непоколебимым.
Обняв ребенка в последний раз, она прижала поцелуй к его лбу, ее подбородок дрожал, и передала его мужчине.
— Я доверю его тебе. Но пообещай мне…, — вскрикнула она, когда боль внутри нее усилилась, оборвав ее слова. Она сделала глубокий вдох и продолжила. — Обещай мне, что будешь беречь его. Если ты не сможешь оставить его у себя, отправь его к тому, кто полюбит его. Обещай мне.
Гром прокатился по небу, громко грохоча в облаках, вторя ее боли.
Он держал ее сына на руках, наклонив голову набок, и смотрел на нее с чем-то близким к восхищению.
— Я обещаю. Он будет в безопасности. — Ее колени подкосились от облегчения, и он обхватил ее за талию, удерживая ее одной рукой, а другой придерживая ее ребенка.
Поддержка его сильной руки сломила ее. Она начала истерически рыдать в грудь этого странного человека, держась за лацканы его пиджака, плача обо всем, что она теряла, и о неожиданной поддержке, которую она нашла.
— Как тебя зовут, flamma? — мягко спросил он, и она подняла на него глаза, удивленная его словом, не понимая, что он имеет в виду.
— Лайла.
— Бесконечная ночь.
Так вот что это значило? Бесконечная ночь? К черту, если это не соответствовало ее жизни.
Крик из леса заставил ее срочно выпрямиться.
— Пожалуйста, уходи, — попросила она незнакомца. — Возьми его. Сейчас же!
Ее глаза метнулись к круглому лицу, выглядывающему из-под одеяла, и мучительная боль пронзила ее, когда она наклонилась, чтобы снова поцеловать его щеки, не зная, увидит ли она его снова, не зная, какой будет его судьба, но доверяя единственному выбору, который у нее был.
— Будь в безопасности, маленький Ксандер. — прошептала она, прижимаясь к его мягким щекам. — Будь сильным. Будь любим, мой прекрасный малыш.
Мужчина не шевелился в течение долгой секунды, наблюдая за ней, пока она прощалась, а затем повернулся на пятках и ушел в темноту с единственным, кого она любила в этом мире.
Часть 3
Пламя
«Как вы можете стать новым, если вы сначала не стали пеплом?» — Фридрих Ницше.
Глава 18
Лайла, настоящее
Она резко проснулась от этого сна, ее сердце бешено забилось, когда в небе за окном прогремел гром.
Она ненавидела грозу. В детстве она пугала ее, а во взрослой жизни напоминала о той ночи, когда она потеряла свой самый дорогой подарок — сына.
Ей было почти восемнадцать, когда один из мужчин в клубе оплодотворил ее, и хотя ребенок был результатом изнасилования, он был ее. Она потратила месяцы на то, чтобы соединиться с ним, любить его, разговаривать с ним и смириться с тем, что он никогда не узнает ее.