Между тем Аннушка принялась внимательно изучать двух толстых тётушек, которые без умолку разговаривали между собой. Потом сказала:
И идёт у них беседа.
Долго идёт беседа у этих тётушек, я уже не раз посматривал в их сторону. Хорошо им — узелки лежат на коленях, а из узелков выглядывают вкусные пирожки с мясом, свежесолёные огурцы, краснощёкие большие помидоры… А я вот с утра ничего ещё не ел, если не считать того, что Аннушке купил два мороженых… Так сколько же я, выходит, не ел? От рассвета и до обеда; оказывается, от утра и до обеда. Вот здорово!
Не потому здорово, что не ел, а потому, что строку придумал, вот такую:
От утра и до обеда!..
— А ты неплохо играешь в стихи, — ещё раз похвалила меня Аннушка. — Намного лучше, чем многие мальчишки и девчонки из нашего второ… нет, уже из нашего третьего класса!
Если бы вы знали, как мне были приятны эти её слова! Я даже хотел попросить Аннушку, чтобы она их повторила, да застеснялся… Нет, что вы ни говорите, а ребятишки тоже очень хороший народ. Особенно некоторые девочки…
Наташино «Спасибо»
От автобусной остановки дорога, заросшая спорышом, повела нас к уютному тенистому парку. Потом, вынырнув возле старого огромного пруда, в котором время от времени плескалась рыба, повернула влево, к садам и плетням, за которыми прятались чистые беленькие домики. Где-то среди них стоял и дом моей мамы.
Аннушка шла рядом со мной и, чтоб было веселее, наизусть читала стихотворение:
— Как у наших у ворот, раз-два, собрался честной народ, три-четыре; как у наших у ворот, раз-два…
Я старался шагать в такт Аннушкиным словам. Получалось очень даже здорово.
Но никакой народ не собрался у наших ворот. Одни только ласточки кружились над головой. Мы бесшумно открыли старую калитку, которую я когда-то, ещё школьником, приладил к плетню, — и сразу же нырнули в прохладные, густые заросли сирени и жасмина. Тропинка, на которой мы остановились, была посыпана белым речным песком. На нём греблись толстые, разомлевшие от жары куры. Увидев незнакомцев, недовольно закудахтали и начали нехотя уступать дорогу. А самая большая из них, жёлтая и голенастая, так увлеклась поисками каких-то насекомых, что и вовсе не обратила на нас никакого внимания. Пришлось слегка отодвинуть её ногой — она только возмущённо заквохтала.
— Куры у нас совсем непуганые, — объяснил я Аннушке. — Моя мама кормит их из рук. И мы тоже будем.
Голенастая курица, будто и не её толкали, снова вышла на дорожку и, озабоченно поквохтывая, опять занял ась своим чрезвычайно важным куриным делом.
В глубине двора, под огромным орехом, стояла летняя кухонька, сложенная из красных кирпичей. На ней теснились чугунки, горшочки, сковородки, в которых что-то булькало, шипело, трещало. А в воздухе пахло так вкусно, что мы проглотили слюнки и прибавили шагу…
Возле кухни хозяйничала моя мама. Она очень удивилась, увидев меня. Сколько я ни приезжаю, она всё время удивляется. Потому, что у меня нет привычки сообщать ей заранее о своём приезде.
— Вот молодец, что приехал, не забыл меня, старую, — сказала она, целуя меня. И тут же огорчённо всплеснула руками: — Только обед ещё не готов, придётся немного обождать… А это что за девочка.
Аннушка скромно вышла из-за моей. спины, вежливо поклонилась и сказала:
— Здравствуйте… Меня Володя с собой привёз. Мама вопросительно взглянула на меня.
— Это Аннушка, дочь моих друзей, — объяснил я ей. — Они в командировку срочно уехали, а она одна осталась.
— Правильно сделал, — похвалила меня мама. — Заходи, Аннушка, в комнату. Пока я доварю обед, вы с Наташей книжки почитаете…
Моя мама, как все пожилые люди, думает, что у детишек только и дел, что книжки читать… А Наташа — моя четырёхлетняя племянница. Она, оказывается тоже приехала. И тоже из Москвы.
Мы с Аннушкой умылись с дороги, переоделись и хотели было отправиться в Наташину комнату. А она уже на пороге дежурит, ждёт не дождётся нас. Только стесняется подойти первой. Она ведь не знакома с Аннушкой да и со мной давно виделась. Стоит Наташа у порога и звонком от моего старого велосипеда позванивает. Я его сразу признал, по вмятине на крышке. Она появилась, когда однажды вместе с велосипедом свалился в небольшой овраг.
— Здравствуй, Наташенька! — говорю я ей. — Ой, какая у тебя красивая игрушка! Кто тебе её подарил?
— Это звоночек, — отвечает Наташа. — От моего велосипеда.
— От твоего велосипеда? — удивился я. — Почему же от твоего, скажи, пожалуйста?
Наташа немного подумала и ответила мне: