Следующее, что услышал сотрудник СОБРа, было тяжелое дыхание Татьяны, на которую он грохнулся непонятно почему. Опомнившись, Сергей вскочил на ноги и помог встать Татьяне. Затем он аккуратно уложил ее на одно из сидений вагона.
Таня плакала, а Сергей смотрел на нее и не понимал из-за чего. Но был точно уверен, что слезы вызваны не тем, что он странным образом свалился на нее после отправления поезда.
— Ты начал рваться к выходу как завороженный. Я схватила тебя за пояс и пыталась удержать… — произнесла Татьяна. — Что на тебя нашло такое?
Сергей в ответ молча опустил голову. В этот момент его посетили мысли о том, что есть вещи, в борьбе с которыми оружие бессильно, и эти вещи куда страшнее самого кровожадного убийцы или маньяка.
— Не знаю. Просто это манящее ощущение пространства, в котором оказываешься. Оно такое странное, и мне почему-то захотелось стать его частью, нырнуть в него и раствориться полностью. — Сергей не знал, что можно было сказать в данный момент, кроме правды.
— Какая следующая станция? — спросил он у Татьяны, так как звук из динамиков внутри электропоезда в те мгновения был для него недоступен.
Слегка призадумавшись и сморщив брови, Татьяна произнесла:
— «Врата Ада», — сказав, она отвернулась в окно, пытаясь разглядеть очертания темного туннеля, который существовал в ее воображении.
— На следующий станции мы выходим, — твердо произнес Сергей.
— Что? — переспросила испуганная Татьяна.
— Выходим на следующей. Потому что дальше будет ад. Наверняка, конечная станция. А там мы не выживем. — Сразу после этих слов, поезд резко затормозил.
16
Седой врач-терапевт внимательно разглядывал пришедшего к нему студента, держащего в тонких пальцах ворох пожелтевших бумажек.
— Анализы все сдал? — спокойным голосом спросил он юношу. Сквозь толстые линзы очков врач рассматривал медицинскую карточку молодого человека.
— Да, конечно! — сдержанно улыбнувшись, студент протянул врачу ворох бумажек, которые до этого момента держал в руках. — В последний раз сдавал два месяца назад — все было хорошо! — с радостью произнес студент, почесав освободившейся рукой затылок, покрытый длинной густой прядью волос.
Уставший доктор глубоко вздохнул и, поставив несколько печатей на белом клочке бумаге, принялся что-то быстро и усердно писать своим неразборчивым врачебным почерком.