– Ты хочешь помочь следствию?
– Хочу.
– Тогда дай телефон. В чём проблема?
– Я не хочу, чтобы они в таком состоянии были у меня в телефоне.
– Тьфу! – Михалыч, понял, что теряет терпение.
Ну, что делать с этой противной девкой, а? Проблема на пустом месте! Вот и Ленка такая же! Они все, наверное, такие же, эти девушки-подростки. То хорошенькие, весёлые, милые, а то упрутся рогом, и не сдвинешь их с места! Точная Ленка, итить её налево!
Михалыч потёр лоб, уставившись в землю. Вдруг он резко вскинул голову – в эту голову пришла потрясающая мысль:
– Слушай, Ир. А у твоей подруги есть телефон?
– Нет, - ответила девушка, обрубив на корню все надежды участкового.
– Твою м-мать!
Он пнул небольшую ветку, мешающуюся под ногами.
– А у трупов… э-э-э… я хотел сказать, у м-мальчиков телефоны были?
– Они и сейчас есть, - пожала плечами Ира.
Михалыч не верил своим ушам. И вот, надо было доводить его до нервов! Нельзя было сразу сказать, что вот, у мальчиков, мол, есть этот проклятый телефон!..
Михалыч сжал губы от негодования, и, пытаясь держать себя в руках и не показывать свои эмоции, пошёл к трупам.
«Я, мать её, маленькая смазливая де-евочка, - думал он, – и не хочу, чтобы в моём телефоне были тру-упы! Я же их, мать их, бою-юсь! Боюсь тру-упов, особенно разорванных и мё-ортвых! Я боюсь мёртвых тру-упов, которые сейчас вскачут и побегут! А ещё влезут в мой телефон и сожрут там всё внутри-и! А потом сожрут и меня-а! Это же тру-упы! Они же мё-ортвые, мать их, тру-упы! Я не хочу, чтобы они были в моём телефо-оне!.. С-сучка малолетняя!»
Михалыч остановился над останками. Ну, и где у этих останков лежит телефон?
Два тела лежали рядом, а третье чуть поодаль. Голов ни у кого не было. Рук тоже. Головы аккуратно были сложены у края поляны, а рук пока видно не было. Все срезы при ближайшем рассмотрении действительно говорили о том, что убийца орудовал очень острым лезвием. Снова на ум пришла катана. При чём здесь катана, думал участковый, что эта катана влезла в голову? Ну, если призадуматься, чем можно так чисто отрубить головы? Головы – ладно, там позвоночник перерубить легко, а вот, руки… Михалыч присмотрелся и понял, что руки были отделены по сухожилиям. Кость не задета.
В нос ударил приторный запах. Михалыч кашлянул, распрямился и нахмурился. Как хорошо, думал он, что я не патологоанатом… Как они там вообще каждый день ковыряются в этих… этих… Ладно! Пора искать телефон.
Долго искать не пришлось: в кармане первого же трупа явственно выделялся знакомый силуэт. Джинсы с противными тугими карманами долго не хотели отдавать своё добро, но Михалыч всё же вытащил проклятый телефон. Быстро нашёл камеру и также быстро провёл фотосессию. Затем сунул телефон в карман куртки… подумал… и сразу вытащил. Лучше держать телефон в руке, куртка-то насквозь мокрая! Ещё замкнёт там что-нибудь в телефоне этом, и все улики пропадут.
Он обернулся к девушкам:
– Ну, что Иринки? Пошлите.
Красная шапочка поднялась на ноги и потянула вверх свою подругу. Та не сопротивлялась; как мягкая, податливая куколка, она встала на ножки и тихонечко пошла, поддерживаемая своей более сильной подругой.
Через пять минут УАЗик вёз их по направлению к посёлку.
III
13. 09. 2015
1:43 мск
Едва заехав в Орешково, участковый резко нажал на тормоза. Девушки, что сидели сзади, испуганно озирались по сторонам.
Михалыч заглушил двигатель и вылез из машины. Он не верил своим глазам. Остановился посреди дороги и крутил головой в разные стороны.
По обеим сторонам дороги теснились частные домики; попадались и двухэтажные. И во всех этих домах были выбиты стёкла. Ни одного уцелевшего стекла! Все окна были тёмными. При этом на улице не было ни единого человека. Не слышно ни единого звука. Можно, конечно, было списать этот факт на ночь – ночью люди спят. Но, неужели абсолютно все жители спали так крепко, чтобы ни один из них не услышал звук разбивающегося стекла? А грохот должен был быть громким!
Подбежав к ближайшему дому, участковый заглянул в разбитое окно. Никого. В соседнем доме тоже было пусто, хотя всё указывало на то, что хозяева покинули дом совсем недавно.
Участковый с досады сплюнул, достал сигарету и призадумался. Но в голову лезли только стенания типа: «ну, за что мне всё это?» или «почему я?», или же «почему я не взял отпуск на сентябрь, когда мне предлагали, и не уехал подальше, на какой-нибудь Байкал?!»
Поняв, что в голове каша, разобраться с которой в данный момент не получится, Михалыч наконец-то подкурил и быстрым шагом пошёл к машине. И только взявшись за ручку, вдруг замер. Он вдруг вспомнил о семье! В городе произошло что-то странное, все жители куда-то пропали, все стёкла побиты… А что же в его доме происходит? Дочь… жена! Что с ними? Михалыч, конечно, был зол на жену, но не до такой степени, чтобы плюнуть на неё и бросить в беде; к тому же дома была Лена. Что с дочерью?