– Угу.
– Но. Связать Игоря и миллионный клад я как-то вообще не могу. Ну, не может быть, чтобы Игорь обладал такими сокровищами. Оружие настоящее, старинное, в прекрасном состоянии, стоящее кучу денег. Не вяжется это с его скромной персоной.
– А если… – Лёха сделал небольшую паузу. – Если предположить, что Игорь был знаком с тем, у кого есть этот ключ?
– Вот это уже теплее. Я и сам только что подумал об этом. Но… предполагать мы можем что угодно, да только что толку в наших предположениях. До тех пор, пока мы не найдём главную улику, мы никогда не узнаем, кто убийца. А главная улика – это пресловутые пуговицы. – Михалыч помолчал немного, затем продолжил, обращаясь, конечно, к Лёхе, но скорее отвечая на свои собственные мысли: – Да, ты прав, сейчас, конечно, не совсем важно, кто там кого убил. Сейчас гораздо важнее расправиться с тем чучелом, которое засело в горе. Но всё же, Лёш… всё же я почему-то не могу оставить это дело с дорогим оружием и маньяком, грызущим шеи. Нельзя оставлять на свободе человека, убивающего направо и налево.
– Тут ты прав.
– Над Орешково нависла слишком серьёзная беда. Во-первых, этот инопланетянин, а во-вторых, этот маньяк, который сейчас может находится, где угодно и строить свои подлые планы. Страдают люди. И пострадает ещё больше, если вовремя не остановить этого типа.
– Но у нас сейчас всё равно другая задача, - сказал Лёха.
– Да. Надеюсь, мы сможем её решить. И если решим, то, не откладывая, надо будет заняться маньяком.
– Ты всё-таки думаешь, что это именно маньяк? Не просто двойное убийство?
– Это маньяк, Лёш. На шеях у двух трупов были выгрызены куски мяса. Какой нормальный человек будет так делать? Да хоть и в состоянии аффекта. Я бы мог понять, если бы в состоянии аффекта кто-то выгрыз кусок мяса один раз. Но тут два раза. И не факт, что где-нибудь не валяется ещё несколько трупов с перегрызенными шеями.
– Чёрт, - покачал головой Лёха. – На вампира похоже. Слушай, а может, и правда мы имеем дело с вампиром? А?
– У-у-у… - выдохнул Михалыч. – Только вампиров нам не хватало. Но всё-таки это не вампир.
– Почему?
– А зачем вампиру вырезать коллекционные пуговицы?
– А… ну да…
– Это маньяк, Лёш. Обыкновенный свихнувшийся маньяк. Но не простой маньяк! А маньяк-миллиардер! У которого в погребе лежит невероятно дорогущее оружие и ездит он на хорошем вездеходе, который запросто ломает те заросли. Помнишь колею? В такой чаще пройдёт или УАЗик, или какой-нибудь Хаммер. Я лично думаю, что на простом УАЗике такой человек вряд ли станет ездить. Наверняка, у него дорогая машина. И миллиардер этот ходит со старинным мечом по лесу и убивает людей. А затем грызёт им шеи и аккуратно вырезает по три пуговицы для коллекции. Вот такие дела.
Лёха вздохнул и промолчал.
Между тем, отряд снова зашёл в чащу. Идти снова стало трудно: упавшие ветки корявыми клыками торчали словно из-под земли, облепленные ползучим плющом; ноги то и дело цеплялись за скрытые в траве камни; небольшие овраги таили на своём дне глубокие лужи, где утопали ноги, а в ботинки затекала грязная жижа. Отряд пробовал обходить низины, но это занимало слишком много времени, поэтому частенько приходилось лезть с самую кашу.
Через некоторое время отряд заметил очень необычный факт: свечение, которое раньше било как из прожектора, по мере приближения к горе становилось рассеяннее, свет словно бы таял, постепенно превращаясь в настоящее гало, окружающее гору. Вскоре свет почти совсем исчез. И стало понятно, почему. Отряд подошёл к горе.
Гора отчётливо виднелась сквозь заросли, но теперь всем стало понятно, что для того, чтобы подойти к подножию, придётся преодолеть очень большое препятствие.
В этом месте все деревья были выворочены с корнем; стволы лежали штабелями, а кроны преграждали путь. Чуть дальше чернел большой вал вывороченной земли; он возвышался, словно стенки лунного кратера. Вся эта картина напоминала огромную воронку от мощного взрыва.
На склоне горы зияла рваная рана: словно бы огромный камень на огромной скорости врезался в гору и зарылся где-то в её недрах. Камни вперемешку с землёй устилали склон, а корявое отверстие в склоне горы темнело чёрным провалом.
Теперь становилось понятным, почему Борис всё время говорил про ад и «диавола» – эта дыра в горе действительно напоминала врата ада. Оттуда даже веяло каким-то неопределённым страхом, туда не хотелось идти, напротив – хотелось как можно быстрее убежать отсюда, и как можно дальше.