Ерохин выхватил пистолет из кобуры. Двое его «друзей» подняли топоры.
Михалыч сделал движение, попытавшись нацелиться в Ерохина, но тот цыкнул и покачал головой:
– Не стоит, Михалыч. Не буди лихо, пока оно тихо.
– И что же, будешь стрелять, а Сашенька? – покосившись на него, спросил Михалыч.
– А будет надо, так пальну! А чего делать!
– И не совестно тебе, Санька? Ведь столько лет вместе работали.
– Михалыч. Сейчас власть-то переменилась. Так что, как говориться, не обессудь. А у меня приказ. А приказ, ты сам знаешь, что такое. Так ведь?
– Так, - понурившись, ответил Михалыч.
– Давайте, милые мои, шагайте обратно.
Поняв, что игра проиграна, Михалыч решил не сопротивляться. Да и как тут посопротивляешься! Стрелять в Сашку Ерохина? Ну ладно, тех двоих можно было по ногам! А Ерохина? Не мог Михалыч решиться выстрелить в «своего», хотя в данный момент этот «свой» уже давно не свой. Даже в такой ситуации не поднимется рука, ведь, как надеялся Михалыч, вся эта кутерьма с так называемой «генеральской армией» не продлится долго, вскоре должно всё закончиться. И как, скажите пожалуйста, потом в глаза смотреть Верке – жене этого непутёвого Ерохина? Пусть Ерохин и не прав. Но этот Ерохин в данный момент не подвластен себе – он под гипнозом, и поэтому способен на всё, даже на выстрел в того, с кем работал столько лет. Но Михалыч-то сейчас не под гипнозом!.. Выстрелить в Ерохина, пусть даже и загипнотизированного, никак нельзя. Когда-нибудь всё это кончится, и Сашка станет прежним… Чёрт! Ситуэйшин, итиху мать!
И Михалыч засунул пистолет в кобуру.
Отряд пошёл обратно, но теперь уже по другой дороге. Толпа успела уже немного оттащить поваленные деревья и раскидать землю, так что в одном месте пройти к горе теперь было совсем несложно. Да, надо отдать должное гипнозу генерала: его люди работали, как муравьи – без устали и лени, их как будто подталкивала неведомая сила, и результат был налицо.
Чувствуя за спиной три пары глаз, Михалыч не оборачиваясь решил спросить у Ерохина:
– А что это там в лесу происходит? Вроде пилы жужжат!..
– Лес валят, - ответил Ерохин.
– Зачем?
– А готовят дорогу генералу. Он сюда едет. Скоро будет. А! Тут скоро вообще начнётся заваруха!
– Какая заваруха?
– А гору брать будем, вот что!
– Для чего? – невозмутимо продолжал спрашивать Михалыч, переступая крупные камни, которые ещё не успели отсюда убрать.
– А ты что, Михалыч, не в курсе, что в горе засел чупакабра?
– Да слышал кое-что, - уклончиво ответил Михалыч. – Да только правда ль это и есть… чупакабра?
– Чупакабра, чупакабра! А ты иди, Михалыч, иди. Нечего мне зубы заговаривать. Знаю я тебя, хитреца.
– Иду, - пожал плечами Михалыч, а сам подумал: «Странно, что они не отобрали оружие. Хм… интересно…»
Но надежды Михалыча не сбылись: оружие у них всё-таки отобрали, как только отряд вернулся «в лагерь» (это теперь так называлось пространство у подножия горы). И мало того – их всех ещё и привязали верёвками к большому дубу, который был настолько могуч, что смог единственный устоять во время катастрофы. Дерево было не менее восьми охватов в диаметре – древний исполин; повалить такую махину и правда было очень сложно. Прямо над головами пленников из ствола росла огромная ветка. Вот к ней-то и привязали всех: руки назад – и к ветке, ноги тоже связали, и тоже верёвка тянулась к ветке. Словом, не убежишь никак.
Закончив с пленными, Ерохин показал свою добычу каким-то «офицерам», они тихо между собой о чём-то переговорили и ушли. Что решили насчёт пленных было пока загадкой. Но загадка эта, по всей видимости, вскоре должна разрешиться, и разгадка явно не порадует пленников…
Тем временем, работа продолжала кипеть в самом прямом смысле этого слова. Работоспособность была похлеще, чем у китайцев! Люди без устали метались то туда, то сюда: таскали, копали, носили, перекладывали, утрамбовывали!.. Наблюдая всю эту картину, Михалыч подумал: «Вот, если бы наши люди всё время так работали! В поселке бы был образцовый порядок! А если бы вся страна так же работала? Та вообще! Цены бы не было…»
Но мысли Михалыча прервали крики. Все люди тут же разогнулись и стали смотреть куда-то в сторону. В следующий момент стало понятным, что произошло. Оттуда, где земляной вал был ниже всего, где были навалены деревья, послышался гул техники, треск ломающихся стволов, запахло выхлопными газами. Просека для генерала была почти готова. Экскаваторы преодолевали последнее препятствие, и вскоре выехали к подножию горы. Это были новенькие экскаваторы, принадлежавшие местным фермерам. Было интересно: фермеры сами отдали генералу свои машины или же их заставили? Но сейчас это было неважным. Экскаваторы расчищали площадку, оттаскивали особо тяжёлые стволы и трамбовали почву. При этом было заметно, что действуют они по какому-то проекту. Скорее всего, их задачей было – соорудить у подножия горы ровную площадь, что, собственно, и было сделано через каких-нибудь двадцать минут.