Ему нужно его естество, его энергия… и чтобы эту энергию вернуть, надо убить…
Теперь самому последнему дураку было бы понятно, что сейчас будет происходить. Девки станут убивать… Или же, нет! Сами они не захотят «пачкаться»! Офицеры для чего? Девки дадут отмашку расстреливать народ! Офицеры подчинятся не раздумывая, ведь им прикажет сам генерал!
Боже! Как этому помешать?! Михалыч дёрнулся, пытаясь что-нибудь сделать с верёвкой, но тщетно, – такой верёвкой можно хоть самосвал тянуть, да и завязали, гады, на совесть, не вырвешься!
Михалыч затравленно заозирался. И в какой-то момент заметил, что рыженькая смотрит прямо на него. Спина тут же похолодела, словно Михалыч поймал на себе взгляд самого дьявола! Да, прав был Борис – это сам Диавол! Рыжая молча посмотрела на свою подружку, та сразу же обратилась к генералу, а генерал тут же отдал приказ офицеру, указав на пленных.
Ну вот и всё! Свершилось. Теперь о них вспомнили. Их сейчас отвяжут, заведут в круг и раскромсают на мелкие кусочки. Это уже не отвратимо. Михалыч всё понял: рыжая почувствовала «свою» энергию в Михалыче, в Лёхе, в Ваське, и приказала привести всех в общий круг.
…Чтобы вернуть обратно, надо убить…
Ну вот и всё… Прощай, солнышко, прощай ветер, прощай мир людской. Здравствуй, как говориться, сыра земля…
Двое грязных взлохмаченных мужиков подскочили в дубу, отвязали верёвки и потолкали пленных к общей массе людей. Вырываться было бессмысленно, – кругом враги! Дёрнись – и тебя тут же завалят и станут бить. Ногами. Больно. По чём зря! А потом всё равно подберут с земли и отведут, куда надо. Генерал приказал, чего ж вы хотели!
Пленных втиснули в общую шеренгу. Руки снова завязали, но теперь уже обыкновенным скотчем. Сволочи!
У дуба привязанными остались только Федя и Станислав. Они с ужасом смотрели на то, что происходит на площади.
Федя весь трясся, как засохший лист на ветру. Станислав выпучил глаза и превратился в статую самого себя; открыв рот, он поражённо наблюдал, что происходит. А Федя прижался к дубу, словно прося у дерева защиты. И правда же! Великий исполин, защити, сделай милость! Толстая, грубая кора дерева впивалась в Федину спину, а он всё жался и жался к ней, пытаясь продавить старую древесину. Но этот дуб был невероятно плотным, совсем не похожим на всемирно известную платформу «9 и ¾»… А жаль… Сейчас бы провалиться внутрь этого дуба и унестись куда-нибудь… да хоть и в Хогвартс, хрен с ним! Лишь бы подальше отсюда! (Да! Федя прочёл половину книги про Гарри Поттера! На большее его не хватило, – его позвали тогда к ларьку, и он ушёл, а вернулся только через неделю, совершенно позабыв и про Гарри, и про каких-то там маглов, и про Слиз… слизь… мазь… тфу! Ну и название! И чёрт с ним!..)
Федя жался спиной к дубу…
И в какой-то момент он почувствовал, что дуб его хватает за руку. Как отреагировал Федя? Естественно, испугался, даже чего-то там капнуло откуда-то! Он дёрнулся и еле сдержался, чтобы не закричать благим матом на всю округу. Да, он сдержался, и, может быть, это его спасло; да и вообще, повернуло всю, как говорит Михалыч, «ситуацию» в иное русло. Закричи он – офицерьё генеральское тут же обратило бы внимание на дуб, и пиши пропало. А тут…
– Ёп, твою едрит, между-ног-наперекосяк-жёваный-крот, сумка! Ты чё меня до усрачки-то наперепугал! Долбодятел!
– Тихо ты, - шикнул Исерович. – Сейчас я перережу верёвку.
– Да как ты тута оказ…
– Заткнись, говорю.
– Хорошо, - согласился Федя, чувствуя, как ослабевают путы на руках.
Исерович, неизвестно как тут появившийся, лежал у выступающего из-под земли огромного корня. Он остервенело орудовал ножом, перерезая верёвку. Наконец Федя освободился от пут и потихоньку стал пятиться за дуб, скрываясь с глаз толпы, благо все в данный момент смотрели лишь на генерала, который стоял на площади и что-то говорил. Офицеры находились неподалёку от генерала, справедливо полагая, что привязанные пленники не смогут никуда уйти, поэтому улизнуть можно было запросто.
Но тут зашипел Станислав:
– Эй, вы чего! А меня?
Исерович, что-то нервно бормоча себе под нос, пополз к Станиславу. Освободив и его, Миша, также по-пластунски, как настоящий пресноводный рак, попятился обратно в кусты, из которых, очевидно, недавно выполз. Пригнувшись, медленно и тихо пленники стали отступать в заросли. Их не заметили. Исерович указывал дорогу. Углубившись в заросли метров на пять, все легли на землю, чтобы немного отдышаться.