– В одной поре…
– Ничего, Оль. Выберемся. Уже недалеко осталось.
В этот момент УАЗик на бешеной скорости обогнали те самые машины. Лёха заметил мигалки.
Мигалки! Неужели, это правда мигалки?! И если это мигалки, значит, кокон, который накрывал Орешково, испарился!
Были хорошо заметны две белые машины скорой помощи, четыре полицейские Нивы, несколько легковых, а самыми последними ехали три огромных пикапа Фольксваген Амарок Хайлайн. Последняя троица просто кричала о том, что в этих машинах едут совсем не обычные люди.
На душе у Лёхи стало немного спокойнее после того, как он заметил скорые помощи, значит, у раненых всё же есть шанс; если даже орешковская больница и пострадала, то можно теперь рассчитывать на помощь приезжих врачей.
Лёха ехал дальше, пристроившись в десяти метрах за Рэнглером Исеровича. До посёлка уже было рукой подать, но вдруг сзади подоспели новые машины: три кареты скорой помощи и четыре СБА «Булат». Броневики обогнали Рэнглер и стали тормозить, перекрывая дорогу Исеровичу. Вскоре один «Булат» встал поперёк дороги, и Рэнглер остановился.
Тут же выскочили спецназовцы: все в чёрном, в балаклавах и касках, в брониках, с винтовками; и помчались окружать Рэнглер с УАЗиком.
Если Лёха от этого испугался, то что уж говорить о Мише! Бедного изобретателя выволокли из машины, как беспомощного котёнка и бросили на землю ничком. Не прошло и пары секунд, как настала очередь Лёхи. «Чёрные человечки» выволокли Лёху и тоже бросили на землю.
Федя и Васька тут же присоединились к Лёхе. Теперь на асфальте лежали три тела с руками за головой.
Ольгу пожалели, бросать не стали – просто вывели. Та кричала, что её дочь умирает, что ей надо срочно помочь, на что один из СОБРовцев заявил, что во всём разберётся.
Через полминуты подскочили врачи из подъехавшей откуда-то скорой помощи. Раненые тут же были уложены на носилки и погружены в белые машины. Кареты скорой помощи рванули в сторону Орешково.
Лёха краем глаза видел, как грузят Станислава; тот, по всей видимости, был без сознания или претворялся. Лёха понял, что этот ублюдок может избежать ареста, поэтому Лёха приподнял голову и закричал:
– Мужики! Там преступник! Он может сбежать! Это маньяк!
– Тише будь, пехота, - послышался голос сзади. – Разберёмся, кто из вас преступник, а кто маньяк.
– Но он может сбежать! Он растерзал…
– Отставить! – громогласно приказал собеседник, которого Лёха даже не видел, лёжа ничком, уткнувшись подбородком в асфальт.
Лёха понял, что с этими мужиками шутки плохи; ещё, чего доброго, всадят промеж лопаток пульку-другую и глазом не моргнут! Надо помалкивать, и правда что! Главное, что раненых забрали врачи. Вылечат. Поставят на ноги. Должны вылечить, должны поставить… Лёха на это очень надеялся, вдыхая дорожную пыль…
XXVII
13.09.2015/14.09.2015
7:18 мск
Мужик в чёрном костюме ходил взад-вперёд.
Дело происходило в уцелевшем здании местной администрации. Кабинет главы посёлка. На стенах – панели из сосновой вагонки, беленый потолок с четырьмя лампами дневного света, большое окно, у окна стол, на столе допотопный компьютер, по-над станами стоят по пять стульев, в углу – шкаф с не закрывающейся дверцей, обитая кожзамом входная дверь, на полу – скрипящий паркет, выложенный «ёлочкой».
На стульях, понурив головы, сидели Васька, Федя и Исерович.
Васька качал головой и мял ладони. Миша сидел, как статуя, боясь даже дышать. Федя… а Федя был уверен, что вскоре поедет в очередную «командировку»! («…та было бы за что, ёпта…)
Каждый шаг мужика в дорогом костюме отдавался скрипением паркетных досточек.
Что за мужик? Задержанные терялись в догадках. Этот хмырь в дорогом костюме уже битый час выспрашивал, что произошло. Ему уже тысячу раз повторили про выбитые стёкла, про сверхспособности, про генерала, про разгуливающих по лесу безголовых трупов, про маньяка, про инопланетян, про космический корабль, про «чёрненькую и рыженькую», про массовый гипноз, про неподвижное оранжевое облако, про маньяка… А этот хмырь всё переспрашивал и переспрашивал. Вот же тупой чёрт, а!
Наконец мужик остановился и повернулся к допрашиваемым:
– Так какое число сегодня, вы говорите?
– Четырнадцатое сентября пятнадцатого года, - продолжая качать головой ответил Васька.
– Нет, - пробурчал Исерович. – Думаю, уже пятнадцатое. Хотя, сейчас вообще хрен разберёшь, какое число и сколько времени. То облако висело неподвижно, и свет никак не менялся…
– Ну, мы уже это рассказывали, - перебил его Васька.
– Ну да… - согласился Миша и замолчал, уставившись на свои грязные ногти. Единственное, что его хоть как-то радовало, что их всех наконец-то избавили от тех отвратительных наручников. Неужели до них, до всех дошло, что Васька, Федя и Миша – никакие не преступники. Так зачем же их сковывать? А?