– Да. И то, что он сумасшедший, я убедился в полной мере, когда он давал показания. – Михалыч перевёл дух и продолжил: – Он с таким упоением рассказывал все подробности своих похождений, что становилось просто страшно. Он совсем не чувствовал никакой вины! Говорил так, словно совершал подвиги! – Михалыч снова сделал паузу; сидел, задумавшись некоторое время, но потом сказал: – Но, впрочем, сейчас расскажу про те времена, когда только всё, так сказать, раскручивалось. Это дело скрывали, как могли, но всё же кое-что вылезло в общественность: систематическую пропажу людей скрыть сложновато. Его искала Омская полиция.
– А они уже знали, кто маньяк?
– Нет. Были только факты и больше ничего. Никто не знал преступника. А преступник оказался очень хитрым и изворотливым. Следов на местах преступления почти никаких не было. Он долго водил за нос омскую полицию, но всё-таки в один прекрасный день Стасику сели на хвост. Он почувствовал неладное и решил сматывать удочки. Фирму пришлось бросить. Работники не получили зарплату. А Станислав пропал без вести.
– Значит, полиция не знала его в лицо?
– В первое время, нет. Говорю же: он очень умный и хитрый человек. Только потом, когда экспертиза выявила ДНК, вышли на его фирму и смоги установить личность, узнали, кто он есть. Но было поздно. Он бежал. Он вовремя почувствовал неладное и, пока не поздно, потерялся из виду.
– И приехал к нам!
– Да.
– Но почему он не поселился в посёлке? Почему прятался в домике?
– Ну, Ва-ася! Это уже совсем просто! Он-то забрал с собой папашину коллекцию. Её-то надо было где-то хорошенько спрятать!
– А-а-а!..
– Как оказалось, он живёт там с самой весны. Всё это время он оборудовал этот дом. Создал все условия для жизни. Ну, и естественно, особое внимание уделил погребу, ведь, для того, что там должно было лежать, нужно было создать особую атмосферу, чтобы не портилось, не ржавело и всё хорошо работало. Станислав проложил дорогу к дому. Для этого он прорубил вручную небольшую просеку просто для того, чтобы смогла проехать машина, и по этой тайной дороге возил в дом стройматериалы, никем не замеченный.
– Да, умный мужик, - закивал я.
– Умный и мастер на все руки. Этого у него не отнять. Он сам, без чьей-либо помощи привёл дом в относительный порядок, при этом намеренно оставил фасад в таком состоянии, чтобы снаружи думалось, что дом заброшен уже кучу лет. В общем, конспиролог он знатный.
– Угу, - в очередной раз кивнул я. – И что же было дальше?
– После того, как он обустроился, его так называемое хобби, или, скорее, зависимость, начало бить ему в голову. Ему требовались жертвы. Кстати, нашими военными в лесу были найдены ещё пятнадцать трупов.
– Пятнадцать!!!
– Да. С погрызенными шеями.
– Вот это он повеселился! Но, кто они? В посёлке, кажись, никто не пропадал.
– Приезжие: грибники, рыболовы, шашлычники… в общем, люди, решившие съездить в глушь на лоно природы.
– Да, хорошо они съездили. Прям, фильм ужасов.
– Была найдена вырезанная семья: родители и трое детей. У всех разгрызенные шеи.
– Кошмар! Он совсем ненормальный!
– Он рассказал, как выслеживал эту семью целый день, а потом, когда они собрали вещи и решили уехать домой, сев в свою машину, оказалось, что все шины проколоты. Было уже темно, семья не заметила это сразу. Ну, а после, начался кошмар. Мужчина, естественно, вышел из машины и сразу получил пулю в сердце. Запищали дети, закричала жена. Стасик кинулся на мать и на глазах охваченных ужасом детей отгрыз у неё большой кусок плоти.
– С шеи, - уточнил я.
– Да. Дети попытались убежать, но он их поймал. Что было потом, я позволю себе не рассказывать.
– Он больной психопат… больной психопат, - поражённо повторял я, уставившись в столешницу. – А ведь на первый взгляд казался таким спокойным, мягким, в чём-то даже смешным толстячком!
– Маньяка почти невозможно вычислить, пока он себя не проявит. В основном, это законопослушные люди, ничем не выделяющиеся из толпы. И этим они очень опасны.
– Но про Станислава такого не скажешь. Он совсем не законопослушный, он сын вора в законе.
– То, что его папа был вроде вора в законе не делает преступника из сына. Сын сам стал преступником, и папа здесь совершенно не при чём.
– Понятно…
– А потом он рассказал про нашего знакомого, - продолжал Михалыч.
– Про какого?
– Про Бориса.
– Бориса?! А при чём тут Борис?
– Не знаю, заметил ли ты, но Станислав постоянно прихрамывал.