– Оля? Это из седьмого дома, что ль?
– Ну, наверно.
– А куда они побежали?
– А я что, видел?! Я мчал оттуда, как бешеный. А потом меня подбросил взрыв, и я пропахал носом чьи-то помидоры. Потом дальше побежал.
– А почему прятался у меня?
– Та я вообще не знаю, как тут оказался! Вижу дом кирпичный и чердак открытый, дай, думаю, взлезу туда… и взлез. А потом тебя увидел. Думаю, свой ты или уже этот… генеральский? А потом гляжу, вроде свой, ну и спустился. Вдвоём-то поладнее будет, а?
– Ладно. В общем так. Надо найти Ольгу, а там видно будет. Если… как же её зовут-то… девочку эту… А! По-моему, Маша что ли? Да, вроде Маша. И если Маша умеет вызывать такой огонь, то у нас есть, что противопоставить генеральской армии. Она их хорошенько поджарит!
– Ты хочешь на мокруху пойти, Михалыч?! Это же противозаконно!
– У тебя есть другой план?
– Нет.
– Тогда молчи.
Федя развёл руками и плюнул под ноги:
– Ну, тебе видней.
– Хорош плевать, сказал! Заплевал весь двор, свинья!
– Ой, да… я забыл.
– Забыл он. Вставай, давай, пошли.
– Куда?
– Искать Ольгу с дитём. – Михалыч встал и пошёл было к калитке, но, проходя мимо приоткрытой двери в дом, остановился. – Федя. Я сейчас мигом переоденусь, а ты меня тут жди. Понял?
– Канеш понял. Куда я от тебя, Михалыч! Там ведь этот, как его… папокалипсиз.
Участковый махнул рукой и поднялся на крыльцо. Когда он раскрыл дверь и хотел уже войти, его вдруг окликнул Федя:
– Михалыч. А когда это ты поседеть успел, а? Да и старый ты какой-то стал, осунувшийся. Не ссы, всё пучком будет, переживём кипиш! И не такое видали!
– Ты о чём, Федя? Что значит седой?
– Та седой ты! Как старик. Вот я и спрашиваю, когда ты успел. Ведь вроде, ещё вчера был нормальным. Я, канеш, внеадеквате был, может, не рассмотрел малёха, но кажется, что ты не был таким уж седым.
– Седой?..
Михалыч прикоснулся к волосам, словно бы пытаясь проверить Федины слова, но потом быстро вошёл в дом и подбежал к зеркалу, что висело в коридоре.
В очередной раз за сегодняшнюю ночь он не поверил своим глазам: из зеркала на него смотрел и впрямь осунувшийся, постаревший мужик с седыми волосами. Михалыч даже не сразу узнал себя! Морщины, которых ещё вчера не было, прорезали лоб и щёки. Глаза какие-то тусклые… И вообще вид был прескверным! Словно бы эта ночь прибавила ему пару десятков лет.
Что же случилось?! Неужели на него так подействовали все эти переживания, и он даже поседел?! Неужели человек может поседеть так резко?
Да и что за переживания были-то? Михалыч не мог сказать, чтобы его прям била какая-то нестерпимая дрожь или он слишком сильно испугался. Не было такого! Ну, попереживал немного, и что с того? Мало ли он в жизни переживал! И не такое, видал, как говорил Федя. А тут – седой… Седой и какой-то старый… Фигня какая-то, честное слово.
Медленно отойдя от зеркала, он прошёл в другую комнату, где стоял шкаф с одеждой. Переоделся. Пристегнул кобуру, проверил патроны и взял из потайного шкафчика запасные – все, что там были. Сунул их в карман куртки и осмотрелся, пытаясь понять ничего ли не забыл. Всё это время его не покидала мысль, что он резко постарел. Это не просто седина! Это старость! Самая настоящая! Как будто бы за эти пару часов и впрямь прошло лет десять-пятнадцать!
Но, решив больше не терять время, он направился к выходу. Проходя мимо зеркала, он ещё разок взглянул на отражение. «Н-да-а-а… Ситуэйшин…»
Выйдя на улицу, он спустился к Фёдору.
– Ну, во! – сказал бывший задержанный. – Теперь хоть на человека стал похож. Снял свою ментовскую…
– Ты! Поговори мне ещё!
– Ладно, ладно. Я молчу. Ну? Куда идём?
– Надо добраться до седьмого дома.
– А там чего? В седьмом-то доме?
– Ольга с дитём, дубина ты стоеросовая!
– А-а-а!.. Точно. Забыл я, Михалыч. Ну, необе-е-ессы, пожалуйста.
– «Необессы»? – со смехом переспросил Михалыч. – Да-а, Федя, ума палата! Пошли давай.
Михалыч открыл калитку, огляделся по сторонам и осторожно вышел на улицу. За ним поспешил Федя.
Седьмой дом находился на параллельной улице, не так уж и далеко. Это хорошо. Может удастся проскользнуть незаметно.
VI
13. 09. 2015
6:52 мск
Орешково гудел, как растревоженный улей. То тут, то там по улицам сновали кучки людей, вооружённых кто чем.
Генерал устроил себе настоящий штаб в большом флигеле, располагавшемся на его участке; возле железных ворот, ведущих во двор генеральского дома, постоянно дежурили два лба, у одного из которых в руках был автомат Калашникова. Генерал самолично вытащил из своего тайника несколько припрятанных в своё время экземпляров и снабдил некоторых особо приближённых, которые уже успели доказать свою верность и самоотверженность. При помощи своих молодчиков он смог выяснить у кого в посёлке есть оружие; каждая единица была взята на учёт, а обладатели «мобилизованы».