– Что предлагаешь?
– Чем мы дольше стоим, тем холоднее становится.
– Есть один выход, - сказал Михалыч, пожав плечами.
– Какой?
– Идти дальше. Движение хоть немного согреет.
Федя выпучил глаза и молча, но активно закивал, потирая руки.
Заметив это, Михалыч отвернулся, пряча ухмылку. Федя, конечно, ему слегка надоел своим нытьём, но этот мужичишка был каким-то смешным, несуразным оболтусом, который у любого вызовет смех почти в любой ситуации. Подавив распирающую улыбку, Михалыч повернулся ко всем и сказал:
– Тогда идём дальше.
И как раз в этот момент откуда-то из глубины леса послышался крик.
Все насторожились. Федя схватился за берёзу. Маша испуганно посмотрела на мать. Ольга с таким же выражением посмотрела на Михалыча, а Михалыч перевёл взгляд на Лёху.
Лёха ничего другого не придумал, как задать риторический вопрос:
– Кто это кричит?
Михалыч почему-то обратился к Феде:
– Федя, кто это кричит?
– Я ху… это… не знаю. Мужик какой-то.
Михалыч кивнул:
– Да, действительно мужик. А что за мужик, а Федя?
– Та х-хер… Я не знаю. Откуда мне знать.
– Да не лезь ты к нему, Михалыч, - сказал Лёха.
– Ладно, - сказал Михалыч. – Кричали там. – Он указал в тёмную чащу, где почему-то было настолько темно, что казалось, в той стороне, по какой-то причине вдруг наступила настоящая ночь. – Голос мужской. И это не призрак. И не тот безголовый.
– А почему не безголовый? – осмелился спросить Федя.
– А потому что головы у него нету и кричать нечем. Рот-то у человека находится в голове, а голова у безголового лежит где-то не полянке вместе со ртом!
– А-а…
Михалыч покачал головой, тяжело выдохнул и почесал подбородок.
– Это кто-то другой, - продолжил участковый. – Но есть хорошая новость: он кричал не в той стороне, куда нам надо идти. Поэтому, господа, в путь. – Он пошёл вперёд и через плечо негромко, но отчётливо сказал, обращаясь ко всем: – Смотреть в оба, прислушиваться к каждому шороху. Если что, не молчать, а говорить о замеченном. Лёха. Оружие проверь.
– Есть.
Михалыч приостановился, посмотрел на Лёху и махнув рукой сказал:
– Сам ты «есть». Я тут что, командир, что ли?
– А кто?
– Я такой же, как и все. Все мы в одной ситуации. Поэтому, об уставе можно забыть. Тем более, я тебе никогда командиром не был.
– Да всё равно ты тут как бы главный, - ответил Лёха.
– Тут все главные. Ладно, пошли.
– И я главный?.. – пискнул Федя.
– Кроме тебя! – донёсся голос Михалыча из-за кустов.
Продираясь сквозь кусты, Михалыч вспоминал тот крик. Голос был ему не знаком. И кто бы это мог быть, спрашивал себя Михалыч, и тут же отвечал: да кто угодно. Что, мало тут кому вздумается покричать! Оставался вопрос, почему этот кто-то кричал. И крик был полон боли и отчаяния. Значит, в этом лесу бродят не только безголовые полумертвяки, но и ещё кто-то. И этого «кого-то» нужно опасаться. Но Михалыч, почему-то именно в этот момент был в себе уверен: оружие есть, решимость есть, да и в голове, кажись, прояснилось, мысли, как солдаты, шагают дружно вряд. Есть цель: найти место аварии. Вот туда и надо идти. А что будет дальше – время покажет.
Замыкал шествие Лёха, который смотрел во все глаза по сторонам. К счастью, ничего кроме деревьев и кустов, видно не было.
Так они и шли до тех пор, пока Михалыч не встал, как вкопанный.
Весь отряд остановился.
Лёха подбежал к участковому.
– Что случилось?
Михалыч протянул руку вправо. Местность здесь изменилась: сырые берёзовые заросли закончились, уступив место сосновому лесу. Хвоя толстым ковром стлалась под ногами; где-то вверху тихо шумели ветви, раскачиваемые на слабом ветру; идти было легко и даже приятно. И только одно омрачало кажущуюся идиллию: под одной из сосен лежал труп.
Хвоя в этом месте была вся взрыхлённая, словно по ней пронёсся ураган. Труп был весь в засохшей крови. На шее зияла огромная рана. Тело мужчины лежало в неестественной позе, что могло говорить то ли о невыносимой боли перед смертью, то ли о драке. Хотя, если призадуматься, тут было и то, и другое.
Михалыч обернулся и увидел сзади Федю:
– Возьми Ольгу с дочерью и отведи подальше.
– Твою за ногу… - протянул Федя, уставившись на труп. – И кто это его так?
– Отведи, говорю, мать с дочерью подальше.
– Ну да… Ага… Хорошо, щас.
Федя повернулся и пошёл к женщинам, после чего скрылся с ними за группкой деревьев.
Лёха взглянул на Михалыча:
– И что думаешь?