– Н-да… ситуэйшин… - протянул Михалыч.
Лёха поднял жалостливые глаза на Михалыча:
– Может, не пойдём туда, а?
Участковый кивнул:
– Да. Вам не надо идти.
– Что значит «вам»? – спросил Федя.
– Вы все останетесь здесь, посидите, а я по-быстрому смотаюсь на место аварии и осмотрюсь.
– Нет! – воскликнул Лёха. – Не надо! Там это… там эта гадость! Не надо!
– Но ты же сам сказал, что оно на самом деле где-то далеко. А там, у дороги просто как бы… как бы это сказать… Его дух. А дух мне ничего не сделает.
– Сделает! Он смог поднять машину! Чего уж говорить о человеке!
– Но тогда был этот гул, грохот… А теперь его нет. Значит, это существо… или этот дух ушёл, испарился, и теперь там пусто.
– Но я же только что…
– А ты, Лёха, - твёрдым голосом сказал Михалыч, – видел прошлое. А прошлое на то и прошлое, что уже прошло. И сейчас там никого нет. Ясно тебе?
Лёха качал головой.
– Нет, - сказал он наконец, - оно не могло далеко уйти.
– Почему?
– Оно привязано к этому месту. Привязано, также как мы! Также, как мы не можем покинуть окрестности Орешково, также и оно не может покинуть эти места. Оно застряло здесь. И произошло это вчера ночью.
– Ты в этом уверен? Ты уверен в том, что до вчерашней ночи этого существа здесь не было? Может, оно просто никак себя не проявляло?
Лёха долго молчал, но потом покачал головой:
– Не знаю…
Оживился Федя:
– Эта херня стопудово здеся всё время была, просто правительство скрывало её. Это они там, в своих лабораториях её вывели, а потом она, падла, сбежала. Я в кине видел такую же хрень. Они там под землёй выращивали всякую х… эту… дрянь, а потом эти дряни типа сбежали и позаражали на хрен весь мир! А потом там ещё тёлка какая-то с ними бегала там, и типа с ними пиз… это… сра… сражалася. Отак от…
– Очень поучительная история, дядя Фёдор, - сказал Михалыч. – Вот теперь мы точно знаем, что это за гадость, и откуда всё взялось. Говоришь, в «кине» показывали?
– Ну да, по телеку. Я ещё с бодуна смотрел утром. Но это давно было…
– А-а…
– Но тока я не досмотрел. У меня пиво было, я, короче… ну, в общем… это…
– Нажрался.
– Я похмелялся!
– Ну, опохмелка – вторая пьянка, что тут удивительного.
– Ага! – засмеялся Федя. – Пьёшь в жизни только один раз, всё остальное похмеляешься! Знаем мы такое, ага!
– Ладно, Федя, - сказал Михалыч. – Ты, я знаю, мастак разводить костры. Ну так, давай, разведи небольшой, да погрейтесь тут пока. А я всё-таки схожу туда.
– Может, не надо, а Михалыч? – взмолился Лёха.
– Так! Вот только не нагнетай! Хорошо? – сказал Михалыч. – Самому тошно… Ты ещё тут…
– Ну, ты там хоть будь поаккуратней…
– Ато! Оружие при мне. Руки-ноги целы. Смогу постоять за себя, если что. Не переживай, Ляксей, всё будет отлично.
Лёха тяжело вздохнул; больше спорить не стал, поимая, что на Михалыча его уговоры не подействуют.
Федя ногой расчистил пространство для костра, так чтобы не загорелась хвоя, набрал более-менее сухих иголок, сложил горкой, затем пособирал тоненьких веточек и занялся разведением костра. А в это время Лёха пристально смотрел на то, как Михалыч идёт к тому ужасному месту – месту аварии. Не прошло и нескольких минут, как силуэт участкового скрылся за стволами деревьев.
XV
«Да-а… Ситуэйшин, ити её налево…»
Михалыч стоял неподалёку от развороченного остова машины. Серебристая Волга 3110 была буквально насажена на обломок дерева колёсами вверх. Сквозь одно из выбитых стёкол торчала рука…
Как ни тяжело было Михалычу находиться здесь, он всё-таки счёл своим долгом немного осмотреться.
Поломанный ствол был прижат крышей автомобиля; обломок торчал из днища. В салоне виднелись страшные силуэты. Всё, как говорил Лёха: кровь, внутренности, разорванные лохмотья одежды, пропитанные засохшей кровью… И жуткая вонь. Приторный запах въедался в нос так, что першило в горле. Но даже сквозь этот тошнотворный запах Михалычу показалось, что он чувствует бензин.
Немного подойдя к машине, он увидел разорванный бензобак. Даже несмотря на то, что машина пролежала здесь достаточно долгое время, хватило бы одной искорки, чтобы всё вспыхнуло.