Не веря своим глазам, Михалыч подбежал к машине. Огонь разгорался и грозил в самое ближайшее время охватить весь салон.
Громко помянув всех матерей УАЗиков, участковый помчался обратно к речке, одновременно стягивая с себя куртку. Бросив куртку в реку, он постарался как можно больше набрать в неё воды. Получилось плохо, но куртка хорошо пропиталась, и с неё стекала вода обильными потоками. Чтобы потушить, хватит! Он помчался к машине и стал обтирать огонь курткой. Огонь гас быстро. Вскоре остался только небольшой дымок, а Михалыч стоял с мокрой курткой в руке и не знал, что и думать.
Прошло некоторое время. Участковый стал заметно подрагивать от холода. Ещё бы! Насквозь мокрый, а ветерок-то не летний! УАЗик стоял, прислонившись к стволу дерева тем местом, где совсем недавно была единственная работающая фара.
– Ну, что ты будешь делать… Нет, чтобы правой… Как теперь ехать?
Но тут он взглянул на небо, просматривающееся между ветвями деревьев, и понял, что не всё так плохо, как могло быть, – небо-то светлое, оранжевое зарево никуда не делось, значит, ехать можно. Главное, чтобы этот раненый зверь смог очухаться и завестись.
«Зверь» завёлся на удивление быстро. Михалыч одобрительно кивнул, восхваляя советский автопром. С пробуксовкой сдал назад, подъехал к речке и остановился. Что, опять мочить ноги? Выдержит ли «зверь» ещё одно плавание? Но выбора не было, – впереди непроходимые заросли, сзади деревья росли слишком кучно… Оставался только один выезд – вброд!
На всякий случай Михалыч получше прогрел двигатель, включил полный привод и аккуратно нырнул в воду.
УАЗ выполз из воды, как ни в чём небывало, словно зелёный крокодил, решивший отдохнуть на бережке. Участковый остановился посреди асфальтированной дороги. Прислушался. Двигатель урчал как положено, проблем нет. Но вот, что делать с руками?
Сначала Михалыч подумал, что всё это ему привиделось, что не было никаких раскалённых рук и всё такое. Но, взглянув на опаленные брюки, потом – на обожжённую дверную карту, участковый как-то приуныл. Да и ожоги на ногах болят! Что за эпидерсия, честное слово?.. Он подпалил и брюки, и дверную карту руками? Руками?! Не может этого быть! Но в салоне до сих пор стоял этот противный запах гари, который просто кричал о том, что такое быть может, и спорить с этим фактом бесполезно!
Как настоящий сыщик, Михалыч привык доверять только фактам, а факты, как говориться, налицо, вернее, на брюках, ногах и двери УАЗика.
– Чёрт… А ведь и правда я подпалил всю эту херню руками… Ну, как так-то, а?
Немного поразмыслив, участковый вдруг вспомнил про службу: там, на лесной поляне какие-то люди нашли три разорванных тела, и дежурный, помниться, говорил, что тела, судя по всему, были разрезаны чем-то острым. Например медведи, которые иногда встречаются в этих лесах, никогда так аккуратно не поступают. Если медведь рвёт, то он рвёт! И это сразу видно. А тут… словно бы кто-то использовал японскую катану. Так… есть ли в городе житель, имеющий катану?..
С этим вопросом Михалыч рванул вперёд на место происшествия.
***
Прибыв на место, участковый нашёл там двоих девушек. Те сидели у дуба и дрожали, уставившись в одну точку. На небольшой полянке лежали три трупа.
Мельком оценив обстановку, участковый решил сперва заняться живыми, потому что мёртвые подождут, никуда не денутся.
Девушки сидели молча, смотрели в пустоту и словно бы не замечали подошедшего полицейского… мокрого, взъерошенного полицейского, с которого до сих пор капала вода, а брюки были с обеих сторон опалены, и сквозь дыры виднелись голые ноги. Видок так себе…
Михалыч осмотрел девиц. Одна чёрненькая в небольшой вязаной красной шапочке, в синей курточке и в белых колготках. Другая рыженькая, с кучерявыми волосами, в пальтишке и чёрных джинсах. Обеим нельзя было дать и двадцати лет. Они сидели около дуба, а рядом со стволом лежал смартфон, по которому, как сделал вывод участковый, и звонила одна из них, чтобы вызвать полицию. Больше в округе на первый взгляд ничего особенного не было. Но следствие покажет…
Михалыч снова обернулся к девушкам. Те продолжали сидеть, не обращая внимания на дикого вида мужика в форме. Участковый наклонился к ним поближе.
– Здравствуйте, красавицы. Вызывали? Полиция пожаловала. Ну? Что тут произошло?
Одна из девушек – чёрненькая с короткой причёской и красной шапочкой на макушке, медленно подняла голову и молча указала на трупы. Михалыч взглянул на разрубленные тела, кивнул и тихо сказал:
– Я вижу, что они мёртвые. А можете ли вы рассказать, как они сделались… ну… такими?
Красная шапочка с трудом сглотнула и тихо сказала: