– Тогда, надо торопиться, а то, кто-нибудь из наших, чего доброго, туда полезет.
– Зачем?
– За жрачкой, например.
– Да, ты опять прав. Сейчас, докурю, вынесем оставшуюся еду оттуда да закроем. Типа, чтоб никто не упал туда. Да?
– Да. Но только надо быстрее.
– Куда ты так спешишь?
– Пацаны могут туда залезть.
– Щас докурю…
– Михалыч, знаешь, как быстрее бросить курить?
– Нет.
– Дай докурю.
– Чего? Ты ж не куришь.
– Ну, дай докурю.
Михалыч протянул Лёхе сигарету. Тот взял и сразу же упустил её на землю.
– Блин! Упала! Надо затоптать, чтоб пожар не устроить.
И Лёха станцевал «не лезгинку, а твист» на сигарете.
– Вот, дать бы тебе сейчас по твоей наглой морде! – сказал Михалыч.
– Пошли. Время не ждёт.
– Исцелитель хренов!
Михалыч поспешил за Лёхой.
Лёха влетел в погреб и стал собирать провиант, подавая наверх Михалычу. Тот складывал всё добро на пластиковый столик. Когда дело было кончено, Лёха выбрался наверх.
– Всё, можно закрывать, - сказал он.
– Нет, нельзя.
– Почему?
– Думаю, стоит заглушить генератор. И вообще, опасно так оставлять такие приборы, тем более, на него сверху навалено столько тряпья! И знаешь, ещё что я думаю? А ведь тот мужик, который всё это устроил, был здесь не так уж и давно.
– Почему? – снова повторил Лёха.
– Потому что в генераторе не так уж много горючки помещается. А он до сих пор работает.
– Но ты же видел, какой там бак зафиксили! Литров двадцать влазит!
– Всё равно. Бензин быстро выгорает. Ладно. Пойду заглушу.
Когда Михалыч вылез, Лёха, улыбнувшись, спросил:
– Пистолетик не прихватил какой-нибудь красивый?
– Иди ты в задницу, Лёха! У меня свой есть.
Затем они принялись таскать всякое барахло из спальни, наваливая кучу на закрытый люк погреба. Появился Васька, поинтересовался, что они делают. Михалыч строго поднял указательный палец и сказал: «Чтоб никто не свалился». Васька почесался в недоумении, а участковый выпроводил его в зал, чтобы не путался под ногами.
Работа была выполнена максимально быстро.
Отряхнувшись, Михалыч вышел из кухни. За ним вышел Лёха. Дверь на улицу была открыта, и именно поэтому Михалыч вдруг застыл и стал прислушиваться. И Лёха тоже услышал.
– Как будто бы кто-то кричит, - сказал Михалыч.
– Да. Где-то в лесу. А ты помнишь? Ведь мы уже слышали крик, когда шли по лесу. Помнишь, ты ещё к Феде приставал: «кто это кричит».
– Помню. Ты думаешь, это один и тот же человек?
– Не знаю. Далековато. На таком расстоянии трудно сказать что-нибудь определённое.
Михалыч задумался. Что делать? Стоит ли выяснять, кто там орёт или пошло оно всё к чёрту? Мотнув головой, Михалыч сказал:
– Да. Пошло оно всё к чёрту. Пусть орёт.
– Может, за ним гонятся генеральские?
– Может.
– А у нас оружие. Можем отбить.
– Ты хочешь стрелять в домохозяек со скалками?
– Нет.
– Вот и угомонись. Сейчас лезть в эту кашу нельзя. Натворить можем делов, что потом ещё и виноватыми останемся.
– Так-то оно так…
– Ничего, Лёш. Сейчас посидим, отдохнём, съедим по консерве и покумекаем чего дальше делать. Думаю, к горе надо идти.
– Хочешь выяснить, что там сверкает?
– Да. Будет не лишним.
– А Ольга с Машкой?
– А что Ольга? Пусть тут посидят с пацанами. Чего им туда переться! Еда есть, тепло, ветер не дует, спать есть где.
В этот момент крик, который на некоторое время затих, послышался снова. И был гораздо ближе. Уже можно было определить, что кричит мужчина. И крик этот был наполнен ужасом и отчаянием.
Михалыч и Лёха переглянулись. Проверили оружие. Вышли на крыльцо.
Крик приближался. Минуты через две стало даже слышно, как ломаются ветки. Кто-то бежал сквозь чащу и орал.
– Он бежит сюда! – сказал Лёха.
– Точно.
– Что будем делать?
– Сидеть смирно. Если там генеральские шавки, то нам не выстоять. Их может быть слишком много.
Крик стал ещё ближе и отчётливее. Хруст веток, шум старой травы уже слышался совсем близко.
И тут крик прекратился. Из звуков остались только ломающиеся ветки и шуршание травы.
Михалыч потянул Лёху в коридор. Сжал пистолет и осторожно выглянул на улицу.
XX
– Кто там орёт? – послышался сдавленный голос.
Михалыч обернулся. В коридоре собрались все. Ольга с дочерью испуганно смотрели на участкового, а Васька вытягивал шею, чтобы посмотреть на улицу.
– Живо все в комнату, - громким шёпотом сказал Михалыч. – Мы не знаем, кто там. Но он уже совсем рядом.
Когда все скрылись, снова послышался крик, но на этот раз было понятно, что тот, кто кричал совсем выбился из сил, задыхался и, по всей видимости, бежал из последних сил.