Глава 3
Антонина была в меру строгой, но притом очень гибкой в диалоге и мудрой в восприятии, лаконично красивой струной, по-особому звучащей в пространстве. От неё всегда пахло чем-то сладким, и этот запах завораживал, как-то даже охлаждал и сосредотачивал внимание на занятии, потому дисциплина на её уроках была стабильной. Джан улавливала нотки корицы и запечёных яблок, что-то мятное и карамельное вперемешку. Ей нравился этот аромат, даже сердце перестало стучать, воробушек стал какой-то иной, неземной прозрачной птицей, чистой и чуткой.
- И так, ребята, сегодня у нас будет не обычное занятие. Да, я понимаю, что-то новенькое вас слегка напугало. Не переживайте так, расслабьтесь. Сегодня у вас не будет пения и оценок. Это занятие мы посветим чувствам, вернее тому, как можно раскрывать чувства танцем, уверяю вас, это будет весело...
Несси учила Джан танцам с трёх лет, учила по своему, не так, как это принято в обыденности земного. Она всегда говорила: - "Танец - это Дыхание Ядра Всего Что Есть, это пульс Величайшего Сердца.". Такие танцы способные творить Чудеса, и у Джан получалось. Не сразу, конечно, нет, но со временем её ножки крепли, тело становилось чутче к балансу внутреннего и внешнего, а Дух - ярче. Но бабушка всегда предостерегала.
- Так танцевать при людях нельзя, даже если будут просить и бить, даже если будут грозить смертью тела. Никогда не танцуй при людях.
Джан пугал в такие моменты голос бабушки, хотя та никогда не кричала, но сила которую Несси вкладывала в слова, была очень могущественной, физически ощутимой, как нечто огромное, как гроза, как множества гроз. Бабушка никогда не рассказывала, почему так танцевать при людях нельзя, она только качала головой, и взгляд её становился грустным. Джан не любила видеть бабушкину грусть, потому больше и не настаивала на разъяснениях.
Малышка встряхнула головой, ей необходимо было отвлечься, она посмотрела вокруг в поисках той самой новенькой девочки, но почему-то нигде её не нашла. Тем временем Антонина принялась выстраивать учеников в ряд.
- Джан, иди сюда, будешь за Манун.
- Нет.
- Иди, не бойся, танец это легко, вот увидишь. Стоит только начать, у тебя всё получится.
- Нет.
Все застыли, уставившись на Джан, кто-то стал хихикать, кто-то перешёптываться, крутя пальцами у виска. Джан почему-то обуяла невиданная злоба, не страх, не дрожь, а злоба. Что-то внутри будто вызрело, и спокойное доселе море её хрупкого душевного равновесия, вдруг подёрнулось рябью, волны стали накатывать с прежде неведомой мощью, становясь всё выше и выше. Надвигался шторм, и Джан уже чувствовала, как пульсируют в висках первые ноты, это ещё не музыка, но уже призыв. Почему-то голос бабушки стал затихать, теряться во внутреннем шелесте волн, который становился всё громче и громче: покажи им...покажи им...покажи им...
Джан пошла, она встала перед Манун, златовласой девочки, как казалось Джан - вдвое большей чем она по росту. Смех утих, расстановка детей продолжилась дальше, но Джан уже ни на что внешнее не реагировала, она представляла танец, пробовала его на вкус внутри своего разума. Руки и ноги горели, как и поле, хотя этого никто не видел.
Никто, кроме меня...
Антонина игриво прошлась пальцами по клавишам и начала медленную мелодию, словно разбег перед взлётом ввысь, дети кривлялись, каждый делал так, как хотел, в этом и был весь смысл. Никаких правил, никаких ограничений, только чувства и движение. Вот и дошла очередь до Джан.
Девочка сняла свои босоножки и ступила на холодный пол босиком, как ни странно, никто не засмеялся. Глаза учительницы мягко улыбались, почему-то ей понравился этот жест.
- Ну что, ты готова?
- Да, только, играйте ещё медленнее и что-нибудь печальное, я сделаю из этого Чудо.
Какое-то время в классе стояла тишина, прямо, как перед грозой. Мир замер, даже снаружи. Всё стихло, Джан не ощущала, как тонко и трепетно бьётся её сердце. И вот полилась мелодия, тихая, как шум дождя. Тело девочки само стало вращаться, изгибаться, взлетать и оседать. Её захватила внутренняя сущность, которую она не знала до конца, но которая заявила о себе. Дети замерли, они стояли, как восковые фигуры, глаза их были закрыты, но Сердца их внимали и зрили в саму суть явления. На такое они бы и не смогли смотреть как-то иначе. Ладони каждого сложились вместе, а потом раскрылись, словно чаши с подношением, из ладоней струился свет.
Джанси окутывало поле, всё более яркое, сферичное, кольцеобразное, вибрации шли прозрачно-голубыми волнами во все стороны. Антонина играла то, что никогда до селе не играла, вернее, играл её Дух, которому впервые дали право выйти в свет этой Формой Жизни.
Прозрачные волны летели по миру от маленькой яркой "песчинки", приводящей Всё Что Есть в Гармонию Высших Сфер. Леса дышали, то, что было безжизненно - набиралось живатмы, энергии переходили из одного слоя в другой, появлялись новые Духи-Хранители, замирали вулканы, там, где долго и мучительно пировала жара и засуха, начинали идти дожди. Мир Преображался...
Сквозь кожу Джан просвечивали звёздные массы, будто само Мироздание приоткрывало себя редкими всполохами.
Руки, плечи, правя щека... Ладони, горло, ступни, вновь ладони...
Когда живой "волчок" упал, обессилив от обнажённой самости, тишина вновь вернулась в класс, но она была уже другой, наполненной и невинно чистой. Джан дышала, она пила воздух, который был таким вкусны, таким неповторимо сладким, только вот перед глазами у неё стояла кромешная тьма.
Сила отражённого Света, Приумноженная Сердцами присутствующих, просто выжгла её глаза...