— Мимо, тетушка Белла, — хохотнул Гарри, уклоняясь от авады. Разумом он понимал, что злить ведьму, которая, по словам Цигнуса Блека, её отца, была очень сильна магически и имела весьма обширный арсенал проклятий, не следовало. Ведь это тетрадка Беллатрикс значительно расширила его кругозор в сфере боевого применения темной магии. Но его здравый смысл помахал ему ручкой быстрее, чем раньше. Возможно, виной тому нахождение в магически-насыщенном месте, возможно, его просто разозлила тетка.
— Пинкетто Пинкамина Пай, — ухмыльнулся Гарри, произнося заклинание. В небе появилась розовая грустная пони с прямой гривой, державшая нож в зубах. И этим ножом она стала с остервенением резать зеленый череп.
«Батареи щита полностью заряжены. Выполнена развертка щита. Емкость — 350 единиц».
— Как ты смеешь оскорблять ЕГО знак! Круцио! — закричала Беллатрикс.
— Фрактус, — ответил он костеломным заклинанием, предварительно создав на пути луча пыточного заклинания резиновый мяч.
— Дженкинс, как обстановка! — рявкнул старик, лицо которого было покрыто шрамами, а вместо одного глаза был искусственный, который в данный момент бешено вращался вокруг всех трех осей. У старика отсутствовала нога, вместо которой был деревянный протез в виде лапы льва.
— Мы смогли их оттеснить, сэр. Осталось еще полтора десятка Пожирателей Смерти. Профессор МакГонагалл сражается с Долоховым. Аврор Сэм повязал лорда Паркинсона. Наши допрашивают задержанных, — отрапортовал мужчина средних лет в алой мантии.
— Аластор!
— Альбус? — не поворачивая головы в сторону приближающегося директора, произнес Грюм.
— Здесь Беллатрикс Лейстриндж!
— Мерлиновы яйца! Дженкинс, Траверс, Килькинс, Шпроттинс, возьмите с собой по пятерке и прочешите Хогсмид! Как только найдете эту психопатку — немедленно просигналить!
— Есть! — хором ответили пять авроров, и уже собрались выполнять поручение начальства, как с соседней улицы донесся безумный смех, до боли знакомый каждому, кто принимал участие в первой войне с Темным Лордом.
— А-ха-ха, восхитительно! Прекрасно! Темному Лорду нужны такие, как ты!
— Нья-ха-ха, — ответил Беллатрикс еще один голос, в котором тоже звучали безумные нотки. Но голос был мужским, — А я тебя не слушаю, тетя Белла! И не послушаю, пока не придумаешь что-нибудь отличное от речи из справочника «Сто цитат темного властелина».
— Все за мной! Живо! — рявкнул Грюм.
Стараясь двигаться как можно быстрее, как позволяла ему его деревянная нога, Грюм направился в сторону, откуда прозвучали голоса и где сверкали лучи заклинаний. Следом зашагал Дамблдор и десяток авроров. Завернув за угол ближайшего здания, они увидели молодого парня, наверное, шестикурсника, который перекидывался заклинаниями с Беллатрикс Лейстриндж.
— Да им же Азкабан светит за то, чем они швыряются друг в друга, — выдохнул один из авроров, — и это притом, что я узнаю только малую часть.
Именно в этот момент парень споткнулся о тело в пожирательской мантии и едва не попал под заклинание Беллатрикс, которое должно было превратить его кровь в кислоту. Дальнейшее заставило некоторых авроров опустошить содержимое своих желудков. На ноге парня появилась какая-то броня, и тот пинком швырнул тело парализованного Пожирателя Смерти в Беллатрикс.
— Бомбарда! — одновременно прокричали маг и ведьма, и тело взорвалось кровавым фонтаном кишок, мяса и раздробленных костей. Одновременно с телом, перед ведьмой взорвалась земля, отбросив её на спину.
— Авада Кедавра! — гаркнула Беллатрикс, перекатившись на живот и вскакивая на ноги.
— Крови Богу Крови! — увернувшись от зеленого луча Непростительного, прокричал парень. В следующий миг чудом уцелевшая голова разорванного мага угодила в живот темной ведьме, словно пушечный снаряд, — Черепа Трону Его!
— Задержать обоих психопатов! — проревел Грюм, начав кидать заклинания в парочку, — Парня в Азкабан! Лейстриндж дементорам на ужин!
— Турисаз! — прокричал парень, нарисовав в воздухе руну. Между ним и Грюмом воздух пошел рябью, которая стала поглощать заклинания старого аврора.
Беллатрикс же, встрепенувшись, аппарировала прочь. В следующий миг маги почувствовали, как антиаппарационный купол исчез, и раздались характерные хлопки.