— Блейз.
— Для гражданских — шериф Торн, — поправил человек в шлеме. Он указал на дорогу, где караван почти скрылся из виду. — Нам нужно двигаться дальше. У нас расписание, которое нужно соблюдать.
— Да, через минуту. Позволь мне войти в систему.
Мэтт почти задохнулся, когда Блейз вытащил из кармана второй куб и включил его. Проекция чистого листа бумаги явно выступила из его верхней части — неиспорченная вирусом.
— Ваши Кубы все еще работают? — сказал он с оттенком удивления в голосе.
— Конечно, работают. Почему нет? — со смехом сказал Блейз.
Мэтт покачал головой, его рот безвольно свисал в бороде.
— Но АВА больше нет. Все мертво. Вы не должны быть в состоянии… — он таращился на Куб, и его пальцы впились в футболку. — Это не должно работать. Его не должно быть.
Блейз нахмурился.
— Что такое АВА?
— Что значит…?
По выражению лица Мэтта было видно, что он не верил в это. Все знали про АВА. Ею пользовались все. Она была в их домах, в машинах, в школах, в армии — пациенты доверяли ей свою жизнь в больницах. Даже люди, которые жили на островах посреди океана, имели доступ к АВА.
Она была везде.
Так что мысль о том, что кто-то о ней не слышал… была невозможной.
— Откуда вы? — спросил Мэтт через мгновение.
— Мы не можем обсуждать это с гражданскими, — рявкнул мужчина в шлеме.
И на этот раз Блейз, похоже, согласился.
— Да, он прав. Мы не можем.
Но Мэтт не унимался.
— Почему вы не можете мне сказать?
— Потому что это против протокола, — просто сказал Блейз.
— Протокол…? — что-то озарило лицо Мэтта — осознание, которое заставило его вскочить на ноги. Он обошел Блейза и повернулся спиной к солнцу. И впервые Мэтт ясно увидел лицо шерифа.
Он был поразительно красив. Это была не просто игра света. Блейз был мускулистый, его черты лица были высечены властными линиями. Его кожа была бледной, совершенно не тронутой солнцем. И на его лбу не было ни капли пота.
Его единственным недостатком и, возможно, единственным, что делало Блейза реальным, было облако веснушек на его лице. Они тянулись от макушки до основания шеи. Они были у него даже на руках. Они были достаточно темные, чтобы резко выделяться на его бледной коже. Некоторые люди могли бы даже сказать, что такое количество веснушек было неприглядно или отвлекало. Но Мэтт почти не смотрел на них.
Он смотрел в глаза Блейзу — в четкие белые линии, которые вырываются из его зрачков и растворялись в глубинах глубокого неестественного синего цвета.
Через секунду Мэтт начал дрожать.
— Ты… ты…
Он не смог закончить это предложение. Он был так потрясен, что не мог закончить его. Мэтт схватил с земли бутылки с водой и бросился бежать. Он убегал от двух странных мужчин на мотоциклах, от ужасных тайн, скрывающихся на западе. Изношенные подошвы его ботинок шлепали по асфальту, когда он бежал, и он не оглядывался.
Блейз наблюдал, как он убегал, его темные брови приподнялись с любопытством.
— Необычный парень, да?
— Вот почему вам не следует разговаривать с гражданскими, — сказал мужчина в шлеме. — Вот почему у нас есть протокол. Не следовало говорить с ним.
— Да, возможно, — Блейз выключил свой куб и спрятал его. Он покрутил Куб Тревора в ладони, хмурясь. — Как думаешь, что такое Интернет?
— Я не знаю, и не наша работа — знать. Шериф… — человек в шлеме на мгновение замолк, — могу я сказать кое-что личное?
— Конечно, давай.
Еще одна пауза.
— Вы знаете, что я вас уважаю.
— И я ценю это.
— Вы — честный лидер и сделали много хорошего для Далласа. Но вряд ли вы остались прежним после аварии.
Оба мужчины стояли в тишине еще более продолжительной паузы. Блейз крутил куб в руках, а мужчина в шлеме неподвижно сидел на мотоцикле.
— Вы знаете, что мэрия попросила меня присматривать за вами, — продолжил человек в шлеме. — И как ваш заместитель, я хочу, чтобы вы выздоровели. Я уделил вам много внимания — я никогда не сообщал об инциденте, который произошел у нас на выходе.
— Инцидент, который ты начал…
— Но как офицер полиции я должен выполнять свою работу.
Блейз медленно обернулся. Глубокие части его глаз стали ядовито-синими.
— Что ты хочешь сказать, О’Брайен?
Человек в шлеме не дрогнул и ответил:
— Сначала мэрия решила не обращать внимания на ваши нарушения, потому что считала, что это временно. Но недавние события показали, что они постоянны. Вы продолжаете демонстрировать тревожный уровень безрассудства и полное презрение к протоколу. У меня нет другого выбора, кроме как подать отчет.