— Да вон, храпит.
Крон послушал богатырский храп своего товарища и задумчиво произнёс:
— Тыква — горлянка.
Доцент человек образованный, начитанный и ботаническое название семейства тыквенных, а именно — лагенарии, ему было знакомо. Сосуды, фляжки, бутылки, даже погремушки — выходят из неё. По замыслу Конан Дойла, Шерлок Холмс курил трубку, сделанную из этой тыквы. Но в данном случае, Доцент растерялся:
— Ты к чему это сказал?
— Да храп у Комбата мощный, горловой — исходит, как из пустого резонатора.
— Хочешь сказать, что у того, кто сильно храпит — пустая голова?
— Проснись, Доцент! — Крон уже начал злиться. — Здорово тебя, видимо, припечатало. Чай пора ставить, да храпуна будить. Неуютно как-то: будто не в лесу, а рядом с трансформаторной будкой, или защитным полем…
Тут и ему стало не по себе, но, не подав виду, он подбросил дров в тлеющие угли. Все запасы хвороста, сделанные вчера, лежали на месте. Получается, что они уснули сразу, не посидев толком у костра.
— А может, мне это всё уже мерещится? — думал Крон. — Не пойми, что происходит! А с другой стороны, что собственно случилось? Ну — уснули. Идя, почти, что по бездорожью, сильно устали. Все нервные, почти у всех, личные неприятности — спичку поднеси, не только вспыхнут, как порох, а взорвутся термоядерным синтезом, сжигая и окрестности, заодно. А что я, собственно, здесь делаю?
Он оторвался от своих размышлений, держа в руках собранный хворост. Наваждение, какое-то. Бросив сухие ветки на землю, Крон вернулся к огню. Вода давно вскипела, и пришла пора давиться утренним завтраком. Жевали молча, каждый, думая о своём. Неразрешённые проблемы никуда не деваются: не растворяются в небытие, не рассасываются в буднях — они затаиваются, до поры, до времени, чтобы всплыть, в самый неподходящий момент. А может быть — в закономерный. Если утро вечера мудренее, то вечер приятнее, в своёй безрассудности.
— Что-то вы ребята приуныли, — промямлил Комбат, толком не пережевавший бутерброд, и от этого, его речь членораздельностью не отличалась, — опять дома, не все на месте?
— Цветы я, видите ли, ей не дарю! — Доцент сплюнул.
— Да вон их сколько, — Крон развёл руками, набирай любые. У нас один работал: как на стороне гульнёт, так с огромным букетом роз домой прётся. Сразу видно, чем занимался. Жена настолько, видимо привыкла, что прощала обязательно.
— Угу, как макаке связку бананов, для примирения, — Комбат ухмыльнулся. — Я свою бывшую, как обнаруживал у телевизора, постоянно спрашивал — что она там смотрит? Жена парировала тем,
что им, видите ли, любовь подавай. Правильно, пока горбатишься, как ишак, и света белого не видишь, они любви хотят и находят.
— Вам, ребята, нервишки пора лечить, — Крон вздохнул. — И мне, заодно. Говорят, что лучший способ — это рыбалка. Для начала, расскажу анекдот: сидит мужик на льду; клюёт вяло и вдруг, как дёрнет. Переволновался мужичок — взопрел, даже. Полчаса вываживал, но рыба огромная и в лунку не пролезает. В итоге, оборвал снасть и упустил добычу. Удочку сломал об колено, ящик пиннул так, что тот улетел в полынью. Бур, предварительно согнув об то же колено, утопил в той же полынье. Встал, упёр руки в боки и говорит:
— Если бы не знал, что рыбалка успокаивает нервы — никогда бы не связался с этим занятием.
— То же самое произошло и у нас на рыбалке: крутила рыбина леску, крутила в лунке и перетёрла её об ледяные острые края, — продолжил Крон. — Наш персонаж, уже не анекдотичный, а реальный, как пиннул ящик, что тот улетел метров на пять и бродил по льду в тоске, до самого отъезда.
— А дома руку вывихнул, показывая на себе, какую рыбину, чуть не поймал! — добавил Комбат.
— Сейчас умные дома строить стали, — сказал Доцент. — Вот нервишек то людям попортят.
— Это как? — не понял Комбат.
— Как-как! Полезешь в холодильник после 9-00, а он тебе — пошёл отсюда, нечего на ночь наедаться. Водку с пивом вообще не поставишь — вредно. И всё это с китайским акцентом.
— Взломают! — авторитетно заявил Крон. — Отключают же датчики, фиксирующие пары алкоголя в японских карах.
— Для чего тогда эту умную технику покупать? — раздражённо спросил Доцент.
Крон выплеснул остатки чая на землю и кинул недоеденный хлеб
вороне:
— Ещё одна загадка русской души.
Пернатая не заставила себя уговаривать а, схватив горбушку, сразу смоталась.
— Не стала выделываться, — Крон ухмыльнулся. — А то, в прошлый раз: ворона, с важным видом, как английский лорд, не спеша и, с высшей степенью достоинства, шествует по направлению к корке хлеба. Услышав за спиной шаги, она с округлёнными глазами, трепыхаясь — так ломанулась, что чуть не пролетела мимо краюхи.