— А с чего вы так уверены? — решила поддразнить его Женя, поняв, что в состоянии нервного возбуждения он становится разговорчив и даже болтлив.
— А вы видели когда-нибудь Ангелину Шапорезову?
— Нет. А кто это? — заинтересовалась Женя.
— Наша лаборантка. Я вам сейчас покажу, — кивнул успокаивающе Жене Баранец и полез за телефоном. — Вот смотрите. Это мы недавно праздновали день рождения одной нашей сотрудницы. Вот эта блондинка — Ангелина. — И он выделил и увеличил на групповом фото и без того заметную девушку. Надо сказать, на сделанном Константином Юрьевичем фото центральной фигурой была явно она, а не именинница.
Женя присмотрелась. Она никогда прежде не встречала человека, которому имя Ангелина — «Ангельская» — подходило бы больше, чем Ангелине Шапорезовой. Девушка была высокой, стройной, с тонкой талией, пышным бюстом, длинными, очень красивыми ногами, которые она всячески подчеркивала длиной юбок и обувью на высоком каблуке. У нее были огромные, широко распахнутые голубые глаза, пухлые губки бантиком и ровненький аккуратный носик, а еще копна длинных густых белокурых волос, которые пышным нимбом окружали ее фигуру.
— Она живая, настоящая? — ляпнула непроизвольно Женя, уж больно неестественно-картинной красотой отличалась девица. Этакий слащавый гламур, рождественская открытка, фантазия романтичной натуры.
— Еще какая! — усмехнулся Баранец. — Это наша лаборантка. И вот представьте себе, она буквально прохода не давала Кайданову. И глазки строила, и в буфете к нему подсаживалась, и после работы поджидала, а тот хоть бы что! — с возмущением отметил Константин Юрьевич.
— Она что, так влюбилась? — с интересом спросила Женя.
— Он был молод, хорош собой, а главное — невероятно перспективен! — глядя на Женю, как на наивную малышку, пояснил Баранец. — Я же говорил, ему прочили в недалеком будущем Нобелевскую премию.
— Ясно, — кивнула Женя. — И Кайданов отверг эту белокурую красавицу. А что она, нашла себе другой объект?
— Понятия не имею. Но Кайданова она последнее время избегала, даже, я бы сказал, невзлюбила.
— Гм, — многозначительно проговорила Женя.
«Еще бы, такая оплеуха по самолюбию. Небось привыкла, что все мужики на нее, как голодные, кидаются. Непонятно, как она вообще в таком заведении оказалась, ей место в ночных клубах, модельных агентствах и театральных институтах. А точнее, на шее у какого-нибудь богатого папика».
— А что ваша Ангелина делает в НИИ? — озвучила свои мысли Женя.
— Лаборанткой работает, я же говорил, — недоуменно пожал плечами Баранец, с сожалением убирая телефон в карман.
— С ее-то внешностью? И давно она у вас работает?
— Ну, около года. Может, чуть меньше, — скривил задумчиво губы Константин Юрьевич.
— Гм, — снова задумчиво проговорила Женя. Больше вопросов к Баранцу у нее не имелось.
Итак. НИИ в целом и ее директору Кайданов был необходим. Но его ненавидел и боялся зам по науке. А еще в НИИ имеется интересная девушка Ангелина, которая бегала за Кайдановым, правда, совершенно безуспешно. Как и зачем такая девушка могла оказаться в научном институте? Она очень любит науку и мечтает о карьере химика? Охотится за богатым мужем? Или ее туда подослали?
На Женином лице появилась гримаска самоуверенной проницательности. Надо бы взглянуть на это чудо природы. И, узнав в бюро пропусков, когда у сотрудников института заканчивается рабочий день, Женя с чистой совестью отправилась в редакцию с твердым намерением вернуться к концу рабочего дня и проследить за Ангелиной.
Глава 7
— Евгения! Где тебя носит! — шипел Жене на ухо озабоченный Трупп. — Стилист приехал и режиссер, сам Оглоедков! Представляешь!
— А зачем он приехал? — трепыхалась в цепких руках начальства Женя, очень хотелось к себе в редакцию, выпить кофе, порыться в Интернете, поискать информацию о Чурбакове и попробовать отыскать в соцсетях Ангелину.
— Снимать приехал. Они уже декорации смонтировали! — останавливаясь посереди коридора, уставился на нее Трупп.
— А почему со мной заранее не согласовали? — возмутилась Женя. — У меня, между прочим, свои планы, и вот так, с бухты-барахты, я сниматься не готова.
— Потапова, ты что, с ума сошла? — на этот раз в голосе Тенгиза Карповича сквозило недоверчивое возмущение. — Вчера я дал тебе экземпляр договора, где черным по белому были изложены все условия и график съемок. Ты что, его даже не открывала?