Я решил перестать думать так сильно и спросил: «Ты сможешь прийти?", наблюдая за ее реакцией.
— "Хм .. .завтра ..."
Мей натянула шапку низко над глазами.
— "У меня есть некоторые вещи, которые мне нужно сделать в течение дня ... Я не уверена. Если только вечером. Может быть, в 16:30."
— "Ох, ну ладно."
— "Как насчет тебя и этих призрачных заморочек?", поддразнивающе спросила она. "ты сам сможешь появиться в это время? У тебя не будет проблем с этим?"
— "Э-э, ну ..."
Даже если бы я хотел появиться в установленное время и место, не было никакой гарантии, что я был бы в состоянии сделать это. Но разве я не смог появиться сегодня, прямо как и хотел? Так что да, если бы я сделал усилие, конечно, я мог бы сделать это снова завтра ...
— "Я постараюсь"
Когда я дал этот ответ, глаз Мей (не глаз ее куклы) немного округлился.
— "Ох", прошептала она. "Хорошо. Ну ... тогда увидимся завтра в четыре тридцать."
— "Я буду в зале, как сегодня. Пройди завтра туда"
— "Пройду."
С этими словами, Мей развернулась.
Пока я наблюдал, как девушка уходила под темно-фиолетовым вечерним небом, я положил руку себе на грудь. Я чувствовал крошечный ритм этой реликвией жизни. По какой-то причине оно дико забилось, как будто оно начинает заезд, но так же быстро прекратило... Пустая темнота открыла свой рот. Я был беспомощно поглощен.
Глава 8
— Как ощущается влюбленность, Это весело? Это больно?
— Это...Ох, Я не знаю. Я не уверен, что Я могу отвечать на такие вопросы.
— Почему нет?
— ...Потому что Я не могу вспомнить.
— ...
— Я действительно не могу вспомнить. Вот почему...
— ...Почему нет?
— ...
— Почему ты не можешь вспомнить что-то похожее на сильную заботу о человеке?
— Сильная забота...Да, это определенно правда. Я помню это. Я думаю Я заботился...много. Но...
— Но что?
— Я просто не могу вспомнить.Неважно, как сильно я пытаюсь, Я не могу вспомнить, кем был тот человек.
1
Итак наступил следующий день: 2-го августа.
Как и обещал вчера, я появился в поместье Лейкшор.
Я находился в парадной на первом этаже, как и сказал днем ранее. Думаю, я вовремя... Я нутром чувствовал это.
Я едва бы смог проверить время по остановившимся часам в холле, но осторожно прислушавшись, я услышал "вуу" с второго этажа. Это были часы с совой в библиотеке. Пол-пятого. Я вполне уверен, что прозвучало правильно.
Мей Мисаки еще не приехала.
Как и в тот вечер 17-го Мая, когда я переживал свое первое пробуждение после смерти, я стоял перед зеркалом, висящим в комнате. Зеркало, в котором на пороге смерти, я стал свидетелем своей кончины...
...И все же.
Как и в любое другое время, моя фигура не отражалась в зеркале. Даже если оно честно показывало все кроме меня.
Тем не менее я привык существовать подобным образом, это обратило мое внимание на то, что существование той девушки, Мей Мисаки, которая могла видеть меня в этой форме, казалось странным. Как я явился ей в том её синем глазу, который мог видеть смерть— её цвет?
Стоя перед зеркалом, я оставался на прежнем месте, ожидая прихода Мей. Но—
После того, как прошло немного времени, она все еще не пришла.
Я недолго подождал.
Сквозь тишину я услышал "вуу" последовательно пять раз от часов с совой. Пять вечера—
Что её задерживает?
Возможно её дневные дела задерживают её и она прибежит потом?
Решив, что стоя как вкопанный я ничего не достигну, я начал отодвигаться от зеркала. Именно тогда, почти в тот же момент—
Сцена ночи 3-го Мая, когда я умер на этом месте, мелькнула в зеркале, когда я посмотрел. Будто воспроизведение видео, поставленного в очередь по чьей-то просьбе...
2
Мое/Теруи Сакаки тело лежало лицом вниз на полу глубокого черного цвета. Белая рубашка с длинными рукавами и черные брюки. Одежда, которая заставила меня, так или иначе, выглядеть, как ученик средний или старшей школы. Руки и ноги раскинуты в стороны, согнутые под неестественными углами. Больше неспособный передвигаться даже если и пытался.
Голова резко повернутая, до конца в сторону. Кровь вырывающаяся фонтаном из перелома где-то в черепе, окрашивая в красный лоб и щеки, лужа крови медленно растекалась по полу...
...Вот сейчас.
Причудливо искаженное, жесткое лицо внезапно расслабилось, уступая таинственному, мирному выражению, как будто освобожденное от страданий и страха и неуверенности...И потом.
Губы пошевелились.
Слегка. Дрожа.
“Цу,” “ки”— и потом.
Я услышал звук изнутри зеркала.
Эхо тяжелого звона часов, отбивающих половину девятого. И как будто накладываясь на тот звук.
— “...А!”