Я думал, Потом, Я точно освобожусь от этой неестественной, нестабильной ситуации. Я бы хотел принять форму, которая соответствовала бы смерти, и тем самым соединиться со всеми остальными...
Однако...
Может быть это была моя невежественная ошибка. Может быть Я ошибся в одном из фундаментальных принципов.
Я продолжал бы оставаться здесь, в этой темноте, в этим пугающим трупом?
Даже когда труп бы полностью сгнил, его скелет вылез бы наружу, и даже кости, в конце концов раскрошились бы в ничто, Я оставался бы здесь, как сейчас...Никогда бы не попав в рай или ад, никогда бы не отправившись в небытие, не говоря уже о том чтобы растаять в море, чтобы соединиться со всеми, вместо этого Я оставался бы как сейчас, всю вечность...
...Я думал, что Я теряю рассудок.
Нет, может быть Я уже. Я...
В то время как Я оставался свернутым в клубок в темноте, невозможные видения вставали передо мной и исчезали одно за другим.
Это место—это из всех мест—действительно могло быть адом. Да, конечно. Это мог быть он.
Ночь три месяца назад, после которой Я сделал ту суицидальную запись в моем дневнике, Я пытался лишить себя своей собственной жизни. В конце концов, моя смерть превратилась в падение к моей смерти, следующего за ссорой с Тцукихо, но это не меняет того факта, что моей изначальной целью был “суицид.”
Самоубийство было смертным грехом—как проповедуется, к примеру, в Христианстве.
Самоубийцы отправляются в ад.
Итак Я попал. Сюда. В ад.
(...забудь)
Внезапно, чей-то голос поднялся где-то в моем сознании, и Я так растерялся, что подумал, что мой мозг сорвался. Не зная, что происходит, неспособный предпринять хоть малейшее действие...
(Все...что случилось ночью)
Кто...это был?
(...Тебе надо забыть)
С кем...они разговаривают?
С кем...
— “...Достаточно.”
Мой собственный голос слабо сорвался, без моего на то желания.
— “Я не хочу. Пожалуйста...помогите мне.”
Мой слабый голос, моментами едва слышный... Я плакал.
— “Кто-нибудь...помогите мне.”
Бум!
И тут, вдруг, сильнейший звук сотряс темноту.
19
Бум!
Шум продолжился и Я рефлексивно зажал уши.
Раннее заблуждение, что Это ад...все ещё было ярким в моей голове.
Бум!
Нечто фантастическое, пугающее шло сюда. Ужасающий демонический зверь обитающий в аду, наступающий, чтобы даже причинить мне больше боли...
Бум!...Крууум!
Звук пришел сзади меня.
Замолчав посреди темноты, Я не мог видеть ничего, но Я думаю это шло сзади меня, из стены комнаты.
Бум!
Я расправился и поднялся на локтях и коленях, повернувшись, чтобы посмотреть туда, откуда исходил звук. Я заметил, что Я отползал от этого потихоньку, но Я не смог собраться с силами и сел на пол, прижав колени к груди.
Бум!...К-крууум!
Звучало будто по стене стучали с другой стороны.
Это был демонический зверь? Или это мог быть...? Нет—
Оно не могло...Прежде чем мои мысли приняли еще больше форм чем, только что—
Б-буууум!
Почти одновременно с неимоверно сильным шумом, появился новый звук, треск! Что бы это могла быть? Будто ломающаяся древесины...
Треск!
Тот же звук появился снова. И потом...
...Свет.
Один луч света пронзающий темноту.
20
Прерывистый звук настойчиво продолжался, пока в то же время поток света постепенно увеличивался.
Один луч стал двумя. Затем тремя и четырьмя...и в конце концов они все объединились в один поток света. Вал света.
Стена крошилась. Она была проломлена снаружи благодаря чьим-то усилиям.
Наконец, силуэт кого бы то ни было появился в поле зрения в распространяющимся белом свете.
У него была форма не зверя, но человека —человеческого существа. Особа, которую Я узнал...в виде молодой девушки изящного телосложения. Это была—
Это была.
Это была...Мей? Мей Мисаки?
Она что-то держала в обоих руках. Нетвердо, она подняла это над головой. И резко опустила вниз. Когда она сделала это—
Буум!
Звук удара по стене.
Треск!
Звук ломающейся древесины.
Штукатурка и куски дерева рассыпались по земле. Края дыры , которую она сделала в стене, полностью обвалились и поток света даже стал шире...
— “...Уф.”
Я услышал, как она вздохнула. Здесь нет ошибки—это был её голос: голос Мей Мисаки. Её неровное дыхание, “Хуф, хуф, хуф...” Она продолжало тяжело дышать ещё немного, потом, как только она вернула самообладание—