— Так, неужели все эти люди станут такими? — недоумевая, спросил я.
— Нет-нет, я вовсе не намекаю на наших попутчиков, — замотал он головой. — Надеюсь, что большинство из них, а вероятно, что и все, скоро придут в себя; просто они сейчас, можно сказать, в шоковом состоянии; но это нормально. Это из-за того, что наш переход оказался слишком резким и, само собою, неожиданным: буквально только что ты сидел в кресле и почитывал журнальчик или дремал, а через минуту уже лежишь в чистом поле, на снегу, среди каких-то вещей и обломков, в компании своего искорёженного тела. Поэтому неудивительно, что все они теперь не знают, что и думать и как себя вести. Другое дело: когда ты покидаешь своё тело, будучи морально подготовленным, в болезни или старости, ожидая этой секунды и того, что за нею будет — тогда часто уже не страх наполняют сознание, а тревога и неподдельный интерес. Но сейчас не будем об этом. В самое ближайшее время сюда прибудут спасатели, и начнётся разбор завалов, потом — транспортировка останков; души смиренно пойдут за телами и, встретив своих родных, наконец, очнутся: боль близких людей непременно выведет их из полусонного состояния.
— И вы пойдёте за своим телом? — почему-то испугавшись, проговорил я.
— Нет, с моей стороны это было бы крайне неразумно.
— А я? Я-то должен буду пойти… В таком случае мне нужно срочно отыскать…
— Я бы вам не советовал, со всей искренностью это говорю, — ответил собеседник, вновь став очень серьёзным. — Поверьте моему опыту: если вы пойдёте и увидите всё то, что будет происходить дальше, то так там и останетесь… «Что в этом плохого? — спросите вы. — Что плохого увидеть своих родственников и друзей?» В этом нет ничего плохого. И даже нет ничего плохого в том, чтобы остаться жить там, где вы жили до этого, и по привычке ходить туда, куда вы ходили изо дня в день — да на ту же работу (впрочем, многие так и делают). Но вот только зачем? Вы — больше не часть их мира! И всё, кем вы теперь можете стать среди них, — это сторонним наблюдателем, невидимым и немым, да ещё и испытывающим душевные муки за свой безвременный уход — а уж угрызения совести, если вы пойдёте туда сегодня же, вслед за своим телом, к сожалению, обеспечены. Вы станете заложником их горя, вы будете метаться среди них и кричать им в уши, что вы здесь, живой и невредимый, хлопать в ладоши и хватать их за руки, но только вас никто не услышит и не почувствует ваших прикосновений… Уж извините, что я так резко и прямо всё это говорю, но сейчас, поверьте, иначе нельзя. Будет большой ошибкой, если вы, сумев преодолеть притяжение тела, добровольно увязнете в иллюзии своей завершившейся жизни. Вы, конечно, сможете навещать своих близких — и это будет правильным решением, — но только это лучше начать делать позже, после того, как вы хоть немного здесь освоитесь, а они свыкнутся с утратой.
Ещё в начале своей речи мой новый знакомый поднялся и теперь стоял в паре шагов от меня и со спокойным видом ожидал моей реакции. «Что он хочет? Чего ждёт?» — подумал я и, словно карточный игрок, попытался прочесть ответ в глазах собеседника, однако, встретившись с ним взглядом, тут же уставился на горящие фигуры. Первый шок от всего увиденного начал понемногу проходить. Внезапно я решил, что надо спросить его обо всём напрямую, и уж было начал формулировать вопрос, как новая мысль заставила меня осечься: «А почему я должен ему верить? Кто это вообще такой?» — разозлился на себя я и вновь оглядел черного человека, который по-прежнему молча смотрел в мою сторону. Сказать, что последний его совет озадачил меня, — значит не сказать ничего.
— Откуда вы всё это знаете? — наконец спросил я, стараясь говорить как можно спокойнее и выражаться предельно тактично. — Я не хочу сказать, что не верю, но...
— Помню!.. — кивнул он и, выдержав небольшую паузу, продолжил. — Помню то, как был здесь в последний раз, и телесную жизнь, которая этому предшествовала, — правда, не всю, только в общих чертах. Тогда мне довольно сильно повезло. Но и об этом не сейчас, это длинная история… Я чувствую, что сомнения не отпускают вас, но, поверьте, все мои советы направлены единственно на то, чтобы помочь вам в эту действительно нелёгкую минуту. Вы, наверное, задаётесь вопросом, зачем я это делаю, для чего хочу вам помочь? (Должен признаться, я слышу ваши подозрения, но не так, как слышат мысли, которыми здесь обмениваются души; иначе.) Так вот, мой ответ: из интереса. Я несколько удивлён тем, что вы смогли так легко оторваться от собственно тела и при этом не осознавали того, что с вами произошло, и ничего не помните о предыдущем пребывании в этом мире. А в том, что вы здесь уже были, причём неоднократно, можете не сомневаться. В общем, ситуация весьма любопытная, и, мне кажется, было бы обидно не воспользоваться имеющимся у вас преимуществом: ведь сейчас вы можете просто взять и уйти отсюда, куда захотите, и за время, которое вам отведено в этом мире, сделать в своём развитии значительный шаг вперёд. Не думайте, что я чего-то от вас хочу, каких-то выгод. Здесь всё несколько иначе — сами увидите. С души, лишённой всего, кроме сознания, взять абсолютно нечего. Теперь мы поистине свободны.